Без системы. Иммунолог объяснил причину роста заболеваемости и смертности от ковида
Эксперт оценил перспективы введения QR-кодов, занижение статистики и ресурсы борьбы с инфекцией
01 ноября 2021, 06:43, ИА Амител
Темпы заболеваемости COVID-19 во всём мире остаются довольно высокими, а Россия продолжает устанавливать антирекорды по количеству заболевших и умерших. Несмотря на рост числа вакцинированного населения, новые ограничения в передвижении граждан, работы общепита и увеселительных заведений, а также введение QR-кодов, прогнозы на ближайшее будущее остаются не слишком оптимистичными. При этом настойчивость противников массовой вакцинации растёт в ответ на усилия чиновников отправить как можно большее число жителей в прививочные пункты. О стереотипах в отношении вакцинации, пользе новых ограничений, прогнозах распространения пандемии и других больных вопросах журналист amic.ru Андрей Магас поговорил с врачом-иммунологом, кандидатом медицинских наук, гендиректором контрактно-исследовательской компании Николаем Крючковым.
– Как вы оцениваете повсеместное введение QR-кодов, процесс внедрения которых идёт в регионах страны?
– Рассматривать введение QR-кодов отдельно, вне общего контекста борьбы с пандемией, не стоит, поскольку это не скажется на снижении уровня заболеваемости, если не применять другие меры. Скажем, в Москве они широко стали использоваться в кафе, увеселительных заведениях, но при этом заполняемость общественного транспорта не изменилась.
Понятно, что сейчас мы наблюдаем обкатку различных действий, поскольку опыта противодействия эпидемии такого масштаба и свойства у нас нет. Но следует понимать, что ограничения в регионах у нас вводятся сильно отличающиеся друг от друга, порой в зависимости от фантазии местных властей, без всякой продуманной системы. Это приведёт к тому, что эффект от каких-то разумных решений может оказаться нулевым, если они не будут приниматься в комплексе общих профилактических, противоэпидемических шагов. Это касается и введения QR-кодов и многого другого.
– Почему год назад, когда ещё фактически шёл процесс создания вакцин, масштаб распространения ковида у нас в стране был меньшим, чем сейчас, когда процедура вакцинации носит, можно сказать, добровольно-принудительный характер?
– Никакой загадки здесь нет. Просто факторы, влияющие на распространение и масштабы эпидемии, в том числе в негативную сторону, не проявляются сразу. Скажем, сегодня в наших медучреждениях нехватка препаратов, расходных материалов, поскольку сделанные ранее запасы начинают истощаться. Кроме того, темпы вакцинирования населения, конечно, возросли, но не так значительно, как это может показаться. К тому же если брать число заболевших, то примерно треть из них подхватила дельта-линию (или, как сейчас принято говорить, штамм) COVID-19, степень заразности которой значительно выше, что подтверждают данные о количестве заболевших. Все факторы в совокупности и сыграли свою роль.
Наконец, есть также расхождения между показателями Росстата и сведениями от оперативных штабов. Они особенно наглядно проявляются, если вести речь о смертности – здесь разница порой составляла почти 2,5 раза. Понятно, что статистическое ведомство учитывает данные с некоторым опозданием, поскольку фиксирует причину смертей по результатам вскрытий, которые поступают с опозданием. Это тоже причина того, что в сводках стали появляться данные о росте числа больных ковидом.
– В дискуссиях порой встречаются претензии к статистике о занижении данных.
– Ведомство не учитывает такой фактор, как избыточная смертность, которую берут во внимание за рубежом. А вообще, расхождения Росстата и показателей оперштабов были не так сильны летом, они почти сравнялись, но с приходом осени снова стали расти. Смертность в летний период от COVID-19 объективно меньше, чем в более холодное время года.
– Немало споров о положительном или отрицательном влиянии процесса вакцинирования на ковидную статистику.
– Повторю, количество вакцинированных у нас значительно меньше, чем в других странах. Возьмём, скажем, Португалию – 87% граждан, в ФРГ, Франции – около 70%, в США – 60%. В некоторых арабских странах оно достигает 85%. И там нет такой смертности в расчёте на 1 млн человек, как у нас, хотя учёт смертности от ковида отличается от нашего – показатели, напомню, учитывают даже избыточную смертность. И поэтому новую линию COVID-19 (которая не так давно была обнаружена в Великобритании и уже появилась в России, – прим. авт.) будет легче купировать, если имеешь дело с реальными данными.
И вообще, качественная статистика позволяет грамотно выстроить систему мероприятий. Поэтому в ведущих странах налицо тренд на снижение смертности, даже после появления нового штамма. У нас смертность более семи человек на миллион в день – это довольно высокий показатель. В Сингапуре она составляет два человека, в Израиле – меньше одного.
– Может, дело в уровне, на котором находится система здравоохранения?
– Реально она не имеет решающего значения, по большому счёту. Во-первых, любая, даже самая эффективная национальная медицина имеет свои пределы и есть рубеж по количеству заболевших, когда она не в силах столь же эффективно действовать, как при небольшом. Лекарства, расходные материалы (тот же медицинский кислород – у нас вместо него используют технический, правда, непонятно, как это сказывается на больных в процессе использования, внятных данных нет). Кроме того, невозможно до бесконечности уплотнять лечебные заведения и увеличивать коечный фонд.
– При нашем уровне здравоохранения какие действия порекомендуете?
– Необходимо максимально жёстко использовать весь комплекс мер – профилактических, административных (в плане ограничения), медицинских. Все варианты важны, если их использовать грамотно и в комплексе. Если что-то упускается – не надо удивляться последующему росту заболеваемости.
– Как долго ещё продлится высокий рост числа заболевших?
– Мы подошли к пику заболеваемости. Ноябрь-декабрь, видимо, будут для нас "плохими" месяцами, январь может оказаться ненамного лучше. А дальше всё зависит от адекватности принимаемых мер и их эффективности. Так что я бы порекомендовал региональным руководителям принимать решительные меры, не дожидаться заполняемости больниц. Возможные угрозы стоит купировать уже сейчас, пока лечебные учреждения не заполнены до отказа. Чтобы потом не прилагать героических усилий по преодолению последствий ошибок.
– Как вы относитесь к утверждениям о наличии медицинского постулата о том, что в период эпидемии вакцинация населения не проводится.
– Это не аксиома, а всего лишь стереотип, который не подтверждается ни предыдущим опытом борьбы с эпидемиями, ни нынешней ситуацией. Для формирования коллективного иммунитета требуется примерно четыре недели, по-хорошему – пять-шесть. Если брать эпидемию чумы, то при её наличии было важно подавить жёсткими мерами очаг распространения. Причём вакцинация происходит не в очаге, а вокруг него, чтобы предотвратить "расползание" эпидемии. При кишечной инфекции, сезонной по своему характеру, вакцинация не имеет смысла. Иммунитет развивается примерно через месяц, то есть когда заболеваемость идёт на спад.
Конечно, есть люди, у которых сохраняется восприимчивость к заболеванию на прежнем уровне и после введения вакцины. Но это лишь небольшая часть из общей массы населения – у большинства граждан никаких препятствий к вакцинации нет. Добавлю, что коллективный иммунитет годами не сохраняется, со временем он ослабевает. Но пока вакцинация – лучший вариант из всех существующих.
– Многие предположения, порою самые невероятные, исходят от того, что нет полноценного обсуждения ситуации с коронавирусом, введены некие "идеологические фильтры".
– Действительно, в период пандемии введено фактическое цензурирование информации о ней. Я категорически против этого, тем более в нашу эру интернета всякая точка зрения, даже самая невероятная, всё равно находит своих сторонников и широко расходится.
– Иногда звучат заявления, что борьба с пандемией у нас в стране сталкивается с нехваткой средств.
– Замечу, что общенациональный локдаун власти не вводят только из-за желания избежать проблем с экономикой, которых и без того хватает. Но в то же время в российский бюджет стали поступать дополнительные доходы от роста цен на энергоносители на мировом рынке. В Европе поднялись цены на газ, что также обеспечило нам сверхплановые поступления в казну. К тому же, как известно, бюджет у нас исполняется с профицитом.
На мой взгляд, эти сверхдоходы следует направить как раз на борьбу с пандемией, её профилактику, поддержку бизнеса и рядовых граждан. Ведь в противном случае выход из пандемии для нас окажется гораздо более долгим, чем может быть, а потери в результате смертности (у нас и без того сильно выросла убыль населения, которая только частично будет восполнена мигрантами) намного превысят выгоду от данных поступлений. Так что здесь экономия недопустима.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0