Римма Маркова: «Предложили сыграть Вангу, но батюшка отсоветовал»

—  Вы не скрываете свой возраст?

— Мы с Нонной Мордюковой одного года. Вот она безумно волновалась, когда я называла свой год рождения: "Ну что ты все время твердишь, что мы одного года? Кто тебя за язык тянет?" 

— Знаю, что вы были близки.

 — Как мы соединились, вы даже представить себе не можете. Я сыграла в фильме "Бабье царство" роль, которую режиссер Алексей Салтыков сначала предложил Мордюковой. Что было с ней, как она шумела: "Кто вообще эта Маркова? Откуда она взялась?" Потом мы вместе снимались в картине "Журавушка". И стали дружить. Причем дружили до последнего дня. Все удивлялись: у нее характер, у меня еще хлеще. Борис Андреев говорил: "Два медведя в одной берлоге — как вы уживаетесь?" Так, как знала ее я, вряд ли кто еще знал. А как мы собачились!

Если я права, то в жизни не подойду мириться. А Нонка мягче, поэтому первая подходила. Никогда не забуду, как однажды мы поссорились, я пришла в магазин за продуктами, а продавщица говорит: "Нонна Викторовна оставила вам журнал "Октябрь". Открываю, а там написано: "Мадам, если вы соизволите прочесть мои вирши, я буду вам благодарна. Н. Мордюкова". Я дома стала читать ее рассказ и просто умирала со смеха.

— А вы не пишете?

— Нет. Нонна мне советовала: "Пиши! Пиши! Ты столько видела! Записывай на бумажки, откладывай". Я ей говорила: "Понимаешь, когда я выступаю, то вижу глаза людей, я от них зажигаюсь. Я ведь рассказываю то, что со мной было, и вновь переживаю". И тогда она придумала: "Ты обратись к журналисту. Пускай он купит бутылку водки или коньяка (мы с ней люди грубые: она пила водку, я — коньяк). Ты выпьешь и начнешь ему рассказывать. В глаза". Я действительно так сделала. Мы с ним выпили, потом еще. А потом я сказала: да ну к черту эту книгу, зачем мучиться?

 — Про вас говорят, что дружите вы самозабвенно.

— К сожалению, все мои подруги умерли. А дружить я умею, но когда понимаю, что лишь для чего-то нужна (я и без намеков бы помогла, если вижу, что надо), тогда просто прекращаю отношения, без выяснений. Я дружила со Стасиком Садальским, жалела его (он детдомовец), устроила в театр, потому что он действительно способный. И когда он меня разочаровал, я его просто выгнала, сказав: "Я не бог, я не прощаю". Он стал выступать в газетах, всюду, и тогда я позвонила ему: "Станислав Юрьевич, для вас я умерла. Если вы не прекратите трепать мое имя, я размажу вас по стенке".

 — Что вы делаете, когда у вас плохое настроение?

— Я люблю Губермана, его книга лежит у меня рядом с диваном. Читаю "гарики" и начинаю смеяться. Например: "Если жизнь излишне деловая, / Функция слабеет половая". Но у него есть и другое, я читаю это на встречах со зрителями: "Россия обретет былую стать, / которую по книгам мы любили, / тогда в ней станут люди вырастать / такие же, как те, кого убили".

Я безумно страдаю за нашу землю, за наших людей. Я в Партию пенсионеров вступила, чтобы защищать стариков. Благодаря людям, которые воевали, работали, голодали, мы живем на земле. Ко мне подходят люди и говорят: "Спасибо за вашу жизненную позицию". Мы можем многое сделать. Каждый. Я не за себя переживаю, я уже на финишной прямой, но у меня внук, который еще учится, и я думаю, как он будет жить в стране, где идет имитация борьбы с коррупцией.

— Одна из последних ваших работ, пани Бася в сериале "Жизнь и приключения Мишки Япончика", — весьма колоритная дама.

—  Фильм костюмный, а костюмы надо уметь носить. Режиссер говорит мне: "Римма Васильевна, возьмите в руки веер". И реквизитор приносит мне бумажный веер. Можете себе представить, боа и веер из бумаги. И я, уже спасая человека, чтобы его не выгнали, прошу: "Может, есть какая-то сумочка с бисером? Принесите". Поэтому я не хочу больше сниматься. Поубиваю всех к черту. Ничего нет, все разорено. Вплоть до того, что мне говорят: "Надо черный и красный парики, лак, что-нибудь с блестками..." Это мое дело? 

— Тем не менее спрошу вас о планах в кино.

— Бабушек, тетушек, мамушек я уже сыграла. В последнее время играла бандершу, мошенницу. Могутная же, метраж мой вы видите. Для поддержания штанов можно и сняться. Но я больше не могу. Вот и за рекламу платят хорошие деньги. Но вы можете себе представить, чтобы я говорила: "У меня зубные протезы. Но мне очень вкусно"? Предложили мне сыграть прорицательницу Вангу. Как раз возраст под смерть. Прислали сценарий — потрясающий! Там и Гитлер, и Сталин, и Гагарин. 12 серий. Я бы могла что-нибудь купить, одеться, забор на даче сделать. Я спросила совета у батюшки, он сказал: "Не снимайтесь".

— Вы ругаете телевидение.

— Телевидение ненавижу. Звонят: "У нас прямой эфир в 3 часа". Я говорю: "Очень хорошо. Я не приду". Я туда прихожу только за деньги. Мы же все получаем мало, не я одна. Несмотря на то, что я снялась в ста картинах. 

Я человек переживающий — за кинематограф, театр, зрителей. На экране девочки с оголенными пупками, ничего не соображающие, мальчики, не несущие мужской пол. Какие у нас были фильмы! В честь актеров и актрис детей называли. Сейчас я не могу смотреть кино. Мы как в зоне живем: "Литейный", "Петровка, 38", "Бандитский Петербург". Ну снимите что-нибудь о людях. 

Что происходит? Актеры вынуждены за неделю выпустить серию, и не одну. Я никогда не поверю, что Олег Павлович Табаков принял в свою студию Заворотнюк только за красоту. Хотя это товар — красивая женщина. Но ее талант погубили. Я ее просто не могу видеть. Где вы видели такую няню?

— Как вы поддерживаете такую форму?

— Да никак. Ем все. Сплю замечательно. Курю без конца. Мне говорят: "Вы так молодо выглядите!" Это я далеко от вас на сцене. В одной телепередаче посмотрела на себя и расстроилась: просто старая жаба. Недавно Владимиру Михайловичу Зельдину исполнилось 98 лет. Он, в отличие от меня, играет спектакли в своем театре. Он сказал такую фразу: "Почему-то Господь меня сохраняет". Вот я тоже так думаю. Значит, я не все еще сделала, нужно еще что-то, чтобы Бог призвал.