"Завязывать не собираюсь". Алтайский уролог о мужских проблемах, студентах и науке

Заведующий кафедрой урологии и нефрологии АГМУ, доктор медицинских наук, профессор Александр Неймарк – один из самых известных врачей Алтайского края, провел сотни сложнейших операций. Его отец – Израиль Неймарк и мать Валентина Неймарк – легендарные советские хирурги, а брат Михаил – выдающийся анестезиолог. Сын Александра Неймарка Борис также стал урологом и работает в Железнодорожной больнице. Накануне Дня медицинского работника корреспондент amic.ru Вячеслав Кондаков поговорил с Александром Неймарком о том, почему не спрашивал совета отца, когда поступал в медуниверситет, и как волновался во время первой операции. Еще Александр Неймарк рассказал, почему мужчины стали чаще посещать врачей, а среди урологов все больше женщин.

"Папа всегда с интересом относился к тому, что я делал"

– Вы родились в семье известных советских врачей. Вообще не рассматривали другие профессии?

– Мои родители – военные хирурги. Всю Великую Отечественную они проработали на Ленинградском фронте, спасая жизни людей во время блокады города. После войны родители приехали жить в Барнаул, работали в Железнодорожной больнице. Естественно, дома они говорили о своей работе в присутствии нас с братом. Мы увлеклись профессией и тоже захотели стать врачами. Мой папа никогда не давил на меня с выбором профессии. Родители спокойно отнеслись к тому, что я поступил в АГМУ.

– В 60-е это был едва ли не единственный медицинский вуз в Сибири. Каким был АГМУ в ту эпоху?

– Университет был молодой: меньше десяти лет. Прекрасно понимал, что именно в АГМУ получу хорошее образование. Преподаватели 60-х годов были высочайшего уровня. Тем более в вуз приезжали работать ученые с разных регионов страны. Тогда в университете был только один факультет – лечебного дела. Уже потом появился педиатрический. Наш курс был очень взрослым. Это около 300 человек. Когда нас набрали, поступило распоряжение из крайкома партии, что набор должен быть пересмотрен в сторону увеличения количества отслуживших в армии и имеющих рабочий стаж. В результате убрали часть школьников, но появилось много возрастных ребят. Мы в студенческие годы очень сдружились: ездили в колхоз, проводили вместе время после лекций. И сегодня я стараюсь поддерживать связь с некоторыми одногруппниками.

– В какой момент вы поняли, что хотите стать именно урологом?

– В основном я занимался теоретической медициной. К старшим курсам осознал, что хочу стать практикующим врачом. Пришел к своей научной руководительнице, заведующей кафедрой физиологии, и сообщил об этом. Наставница поддержала меня, и я стал заниматься урологией.

– Врачи – не самые тревожные люди. Однако вы переживали на своей первой операции?

– Еще бы! Как и все молодые врачи. Однако мои более опытные наставники помогали советами. Один бы я не справился. Сейчас, кстати, мы возвращаемся к этому советскому подходу, когда "зеленые" врачи учатся у опытных. И не только доктора, но и представители других профессий. Мы – преподаватели АГМУ – с удовольствием берем шефство над молодыми преподавателями.

– Спрашивали ли вы совета у папы, когда не знали, какой диагноз поставить человеку?

– Конечно, много раз. Когда я только начал работать в Железнодорожной больнице Барнаула, то отец приходил на операции и наблюдал за моими действиями. Когда операция заканчивалась, он просто уходил, ничего не комментируя. Папа всегда с интересом относился к тому, что я делал. Однако советы мне он особо не раздавал.

– Ваш сын Борис тоже стал известным урологом. А он спрашивал у вас совета перед тем, как поступать в АГМУ?

– Он решил стать врачом, глядя на меня. На четвертом курсе Борис решил подежурить в отделении урологии Железнодорожной больницы. Потом эти дежурства стали регулярными, и к окончанию вуза он понял, что тоже, как и я, станет урологом. В итоге сейчас заведует отделением урологии в больнице РЖД. Моя внучка учится на третьем курсе АГМУ, и если захочет, тоже станет урологом. Это уже четвертое поколение врачей в нашей семье.

"Женщины-урологи ни в чем не уступают мужчинам"

– Вы в профессии уже больше 50 лет. Насколько сильно изменилась медицина за это время?

– Глобально! Произошел огромный прорыв в плане лечения и диагностики заболеваний. Появилось такое оборудование, о котором в 60-е годы мы даже и не мечтали. Если раньше проводили открытые операции, то сейчас вводим эндоскопы через естественные пути. Значительно сократился цикл восстановления пациентов после операций. Если 30-40 лет назад при мочекаменной болезни удаление почки было распространено, то сегодня таких случаев практически нет. Технологии позволяют сохранять внутренние органы. Сейчас уже операции делают даже роботы.

– Вы автор сотен известных публикаций. Вы принципиально хотели заниматься наукой, а не только проводить операции?

– Наукой я увлекся еще в университете, поэтому поступил в ординатуру и затем преподавал в АГМУ. Все время приходилось искать компромисс и уделять внимание и студентам, и пациентам. Все эти годы я старался изучать новые методики, привозить их на Алтай, внедрять в медицинские учреждения края.

– И как вам современные студенты? Отличаются от тех, что были еще несколько десятилетий назад?

– Студенты стали более прагматичными. Уже на первых курсах человек знает, что хочет получить от профессии. Среди них очень много и тех, кто действительно стремится получить медицинскую специальность. Талантливых студентов много. Однако наукой современная молодежь, увы, занимается мало. Если в 80-е многие студенты хотели защитить кандидатскую диссертацию, то сейчас желающих стало меньше. Не могу понять, почему так происходит. Еще одна тенденция – сегодня среди урологов становится все больше женщин. Они работают не только на амбулаторных приемах, но и в стационарах. Женщины-урологи ни в чем не уступают мужчинам.

– И это хорошо?

– Считаю, что это правильно. В медицине всегда работало много женщин. Если раньше они в основном были терапевтами, то сегодня все больше женщин проводят сложные хирургические операции. Единственное, в урологии есть некоторые нюансы: не каждый мужчина расскажет женщине-врачу о своих проблемах.

– При этом сейчас мужчины охотнее ходят к урологам, хотя раньше многие боялись этого. Получается, что отношение к своему здоровью у мужчин изменилось?

– И раньше обращались, но не так часто. Да и помочь человеку доктора могли не всегда. Сейчас мы больше знаем о том, как лечить сексуальную дисфункцию у мужчин. Однако сам человек не всегда может решиться прийти к специалисту. На приемах мужчины очень закрыты, не говорят откровенно о своих проблемах. Все чаще на прием к врачу мужчин приводят их жены. У нас в Барнауле был штатный сексопатолог, но потом всю сексуальную составляющую перевели в психотерапию. Считалось, что проблемы с потенцией возникают из-за психологических проблем.

– А все-таки с чем связана основная причина проблем с потенцией у мужчин Алтайского края?

– По-разному. Конечно, стрессы нельзя исключать. Активно встречаем гормональные сбои и проблемы с сосудами, которые приводят к проблемам: кровь не попадает к половому органу. Сегодня, кстати, медицина и в этом направлении вышла на новый уровень: появилось отдельное направление, связанное с хирургией полового члена. Импотенцию лечат в разы лучше, чем много лет назад.

"Мне, как человеку выросшему в прошлом веке, не совсем нравится частная медицина"

– Многие называют советскую систему здравоохранения идеальной, но в то же время ее много и ругают. Мол, те же одноразовые шприцы мы начали использовать намного позже, чем на Западе. А как считаете вы, насколько эффективной была медицина в СССР?

– У советской медицины были свои недостатки, но она работала очень эффективно. Прежде всего, благодаря профилактике среди населения. Сегодня мы возвращаемся к этому: проводим диспансеризацию сотрудников на предприятиях. Появились различные "Поезда здоровья", когда врачи едут в отдаленные села, где нет квалифицированной медицинской помощи.

– Но при этом все больше становится платных клиник. Как к этому относитесь?

– Мне, как человеку, выросшему в прошлом веке, не совсем нравится частная медицина. Главное условие – чтобы в таких клиниках работали хорошие врачи, которые не думают только о том, чтобы заработать как можно больше денег. А если опытный доктор совмещает работу в государственном учреждении, то он только поможет пациенту, у которого есть выбор: получать помощь бесплатно или за деньги. Сегодня же можно легко в интернете найти отзывы на любого специалиста и понять, кто подходит лучше. Бывает, когда на приеме человек говорит, что уже пробовал какое-то лекарство, но оно ему не подошло. Я сразу интересуюсь, кто ему его прописал. Оказывается, что в интернете прочитал. Только доктор может назначить лечение.

– Вы открывали кафедру урологии и нефрологии в АГМУ в 1991 году. Время то было непростым. Не было проблем с финансированием?

– К созданию кафедры мы с коллегами шли очень долго, поэтому откладывать открытие было нельзя. Для этого необходимо было объединить преподавание урологии и нефрологии. Зачем нам было делить одну почку? Наша кафедра стала первой в Сибири, ближайшие были в Екатеринбурге и Хабаровске. Что касается ситуации в вузе, то время действительно было непростым. Как и многим, преподавателям порой тоже задерживали зарплату, но на учебном процессе это никак не отражалось. Всем было сложно, не только нам. Понимал, что это временные трудности.

– Много среди нынешних студентов АГМУ тех, кто хочет стать урологами?

– Не испытываем дефицита кадров. В Алтайском крае сохранена система межрайонных урологических центров. В каждом районе региона уролог или нефролог не нужен, но человек имеет возможность приехать в такой центр неподалеку от дома и получить помощь. Скажу откровенно: уровень специалистов в этих межрайонных центрах очень высокий.

– Ваши студенты не готовы ехать работать в села?

– По-разному. Все зависит от того, где человек живет. Недавно мой студент – из Курьинского района – подошел и заявил, что планирует после окончания вуза работать в Рубцовске, поближе к дому. Это же прекрасно, что город получит хорошего молодого врача. Если выпускник хочет работать в урологическом отделении, то должен ехать работать в межрайонные центры. А если такого желания нет, то может остаться в барнаульской поликлинике. Вакансий много: не все поликлиники города имеют урологов.

– Какие проблемы в урологии на Алтае сегодня существуют?

– Мы фиксируем большое количество случаев бесплодия у мужчин. Эта проблема всегда была актуальной для нашего края, просто сейчас мы о ней больше знаем. Благодаря ЭКО бесплодные семьи могут завести ребенка. Также существует проблема с эректильной дисфункцией. Из-за синдрома выгорания к нам обращаются за помощью много офисных работников. Однако самая главная проблема – большое количество людей с мочекаменной болезнью. Несмотря на современные технологии, мы не знаем до конца о причинах образования камней в почках. Конечно, прежде всего, это из-за качества питьевой воды. Для профилактики необходимо чаще проверяться у врача.

– Что вам больше сейчас нравится: практикующая медицина или преподавание? Не собираетесь на пенсию?

– И то и другое. Завязывать не собираюсь. К тому же я вошел в состав диссертационного совета. Приходится читать диссертации по урологии коллег со всей страны. Это очень увлекательно! Нахожу в них много интересных открытий, хотя иногда, наоборот, спорю с научными выводами авторов. В Барнаул приезжают оппоненты: уважаемые профессора с европейской части России. Интересно узнать их позицию по тому или иному вопросу. Да и просто пообщаться. Учиться новому никогда не поздно.

"Здесь я нашел себя". Интервью с врачом, который полвека трудится в одной поликлинике

Валерий Иванов уверен, что молодые врачи ничуть не хуже старших коллег. Но понимает, почему в профессии остаются не все

НОВОСТИОбщество