Хранительница
Она источник. Любви и света. Она ключ, открывающий сердца и путь к Богу. Она родник, день за днем ищущий и пробивающий себе дорогу. Родник, питающий и лечащий души…
“
"Молитесь за монахов — они корень нашей жизни. И как бы ни рубили древо нашей жизни, оно даст еще зеленую поросль, пока жив его животворящий корень", -
Натруженные руки с сеткой взбухших, выпуклых вен. Черные деревянные четки. «Повседневные», - поясняет матушка. Сухонькая, сгорбленная, вся в черном и вместе с тем живая. Настоящая. Внутренняя сила и несгибаемость чувствуется в этом человеке. Она встречает нас вся в делах и заботах, внимательно смотрит лучистыми глазами, робко приглашая пройти к источнику. Ведет ухоженными тропками, придерживает тонкие выбившиеся веточки, любовно поправляет круглые валуны. Каждое ее движение несет добро. И откуда только берутся такие люди, несущие свет?..
Шла и падала
Путь к вере у каждого свой. Матушка Анфия, а в миру Анастасия, говорит, что на ее пути были сплошь буераки да тернии: "Шла и падала, сбивалась с тропы, но вел Бог". Уроженка села Ребриха за свои 86 лет хлебнула лиха.
За плечами годы изнурительного труда, ранняя смерть родителей и мужа, воспитание троих детей. "Всех подняла на ноги. Сгибалась под трудностями, но ни разу не переломилась", - говорит она. И вздыхает: радость тоже была — Бог дал детей некапризных и самостоятельных. "Все в люди вышли", - делится матушка.
20 лет своей жизни она отдала вере. Как пришла на службу в Покровский собор, да так там и осталась. "Ничего-то я сначала не знала, а подсказать было некому. И так случилось, сразу же душа у меня к Церкви потянулась. Вера стала моей жизнью. Это великая радость. Бывало, запоют в церкви, а я слушаю, и так хорошо, будто душа в небо улетает", - говорит матушка Анфия.
За плечами годы изнурительного труда, ранняя смерть родителей и мужа, воспитание троих детей. "Всех подняла на ноги. Сгибалась под трудностями, но ни разу не переломилась", - говорит она. И вздыхает: радость тоже была — Бог дал детей некапризных и самостоятельных. "Все в люди вышли", - делится матушка.
20 лет своей жизни она отдала вере. Как пришла на службу в Покровский собор, да так там и осталась. "Ничего-то я сначала не знала, а подсказать было некому. И так случилось, сразу же душа у меня к Церкви потянулась. Вера стала моей жизнью. Это великая радость. Бывало, запоют в церкви, а я слушаю, и так хорошо, будто душа в небо улетает", - говорит матушка Анфия.
~
В переводе с греческого имя Анфия (ανθισ) - "цветущая"
Ключ жизни
Есть у нее и еще одна радость, дело всей жизни — Свято-Никольский источник, что расположен в нагорной части Барнаула. До революции он был известен по всей стране, толпы паломников шли испить его вод. Советская власть круто изменила привычный уклад: у источника массово расстреливали горожан, а сам ключ завалили мусором и камнями. Но сила родника была столь велика, что он все равно пробивал себе дорогу...
То, как сейчас выглядит источник — заслуга матушки Анфии. 20 лет жизни, труда и неимоверных сил стоило, чтобы источник преобразился до неузнаваемости. Здесь каждый цветок взрощен ее руками, каждая былинка окружена ее заботой.
Разросшиеся стройные рябинки — тоже дело рук матушки. Сажала она их "махонькими" и приговаривала, как бы ей увидеть их во всей красе.
"Только лохматые клены с узловатыми корнями стояли, а трава по пояс была. И никого", - вспоминает матушка. И добавляет, что однажды почувствовала она, будто кто подсказал, что вот оно — дело ее жизни. Так матушка постепенно стала облагораживать заброшенное место. Траву рвала руками, резала тупым серпом, а источник тонкой струйкой пробивался из-под земли, несмотря ни на что.
"Я видела эту живую струю и боялась, что ее могут ненароком затоптать. Тогда взяла я капроновую нитку, растянула по периметру, чтобы заметно было", - говорит матушка.
Места были дикие, а почва — сплошной песок да глина.
То, как сейчас выглядит источник — заслуга матушки Анфии. 20 лет жизни, труда и неимоверных сил стоило, чтобы источник преобразился до неузнаваемости. Здесь каждый цветок взрощен ее руками, каждая былинка окружена ее заботой.
Разросшиеся стройные рябинки — тоже дело рук матушки. Сажала она их "махонькими" и приговаривала, как бы ей увидеть их во всей красе.
"Только лохматые клены с узловатыми корнями стояли, а трава по пояс была. И никого", - вспоминает матушка. И добавляет, что однажды почувствовала она, будто кто подсказал, что вот оно — дело ее жизни. Так матушка постепенно стала облагораживать заброшенное место. Траву рвала руками, резала тупым серпом, а источник тонкой струйкой пробивался из-под земли, несмотря ни на что.
"Я видела эту живую струю и боялась, что ее могут ненароком затоптать. Тогда взяла я капроновую нитку, растянула по периметру, чтобы заметно было", - говорит матушка.
Места были дикие, а почва — сплошной песок да глина.
“
Бывало, пойду в лесок с ведерком и по горсточке набираю чернозем. Раз принесу, второй. Уж и не знаю, сколько ведерок здесь, но каждое моими руками набрано,
Как без креста?
Так, благодаря созидательной любви источник начал менять облик. Матушка говорит, что все это — заслуга Божьей Матери, все она наставляет и напутствует. От времени развалился крест, стоявший у источника, — подгнил, да и рассыпался. Матушка обеспокоилась: как же без креста? Обратилась к батюшке Николаю Войтовичу, мол, перестраивают крышу у крестильни, доски хорошие останутся, что, если из них крест сделать? Так и сделали несколько крестов. До сих пор стоят, и ничего им не делается.
Ограда, которой сейчас огорожена территория источника, и та со своей историей. Некогда она огораживала Покровский собор, а потом решили ее поменять, матушка попросила: отдайте источнику. И ведь отдали.
"У меня вся душенька замирает только сюда. Лётом сюда лечу", - улыбается монахиня.
Ограда, которой сейчас огорожена территория источника, и та со своей историей. Некогда она огораживала Покровский собор, а потом решили ее поменять, матушка попросила: отдайте источнику. И ведь отдали.
"У меня вся душенька замирает только сюда. Лётом сюда лечу", - улыбается монахиня.
“
Даже плана никакого у меня не было, как и что разместить на этом участке. Просто Бог направлял, что делать, указывал. Голо кругом, но я тут камушек положу, там клумбу разобью — а оно все к месту. А люди видят это все и плачут, а другие помогают. Так оно все стало спориться быстрее,
"Сколько крестов надела"
На источнике матушка бывает ежедневно — работы всегда много, что летом, что зимой, но ни жара, ни стужа не останавливают ее. Летом она здесь занимается прополкой, зимой всю территорию от снега вычищает и говорит, что не тяжело, наоборот - радостно. "Господь все видит и каждому из нас посылает испытания. Только родился человек, а у него уже вся судьба расписана, что встретит его душа. И каждый день предначертан. Моя судьба в вере, в этом святом месте", - говорит монахиня.
Постепенно на территории источника появилась купальня, молельня и небольшой домик, который матушка Анфия любовно называет "моя келья". Келью она построила своими руками. Сначала был крошечный уголок, такой, что не развернешься, там она хранила рабочие инструменты: лопаты, грабли, топоры. Потом келью чуть расстроили, и теперь там временно находятся останки невинно убиенных мучеников, расстрелянных во время революции. Матушка говорит, что как только возведут часовню, останки будут находиться в ней.
Постепенно на территории источника появилась купальня, молельня и небольшой домик, который матушка Анфия любовно называет "моя келья". Келью она построила своими руками. Сначала был крошечный уголок, такой, что не развернешься, там она хранила рабочие инструменты: лопаты, грабли, топоры. Потом келью чуть расстроили, и теперь там временно находятся останки невинно убиенных мучеников, расстрелянных во время революции. Матушка говорит, что как только возведут часовню, останки будут находиться в ней.
 |
 |
Были времена, когда молодежь приноровилась распивать пиво у источника. Мало того, что оскверняли святое место, так еще и мусор после себя оставляли. Матушка не серчала. Увидев ребят, попросила их добром перестать делать непотребство. Молодые услышали ее. Бесчинства прекратились. "Уж сколько я на них крестов надела!" - добавляет матушка.
Несколько лет назад источник едва не лишился своей хранительницы - матушка хотела уйти в монастырь — обратилась к Владыке, но тот не разрешил, так и сказал, что до самой смерти она теперь принадлежит источнику.
Несколько лет назад источник едва не лишился своей хранительницы - матушка хотела уйти в монастырь — обратилась к Владыке, но тот не разрешил, так и сказал, что до самой смерти она теперь принадлежит источнику.
Каждая бусина — пять молитв
Матушка Анфия говорит, что раньше очень сильно болела: "думала, скорее бы мне до пенсии доработать". Даже до больницы самостоятельно не могла добраться — под руки вели. Особенно сильно досаждала астма. И только с приходом в церковь болезни стали отступать.
У матушки Анфии день расписан по минутам. Свободного времени совсем нет: с раннего утра она служит при храме. Потом — работает на святом источнике, возвратившись домой, читает молитвы. "Иной раз сплю всего два часа. Вот такое у меня послушание", - говорит матушка, показывая нитку черных четок — каждая бусина — это пять молитв.
Вся жизнь монахини подчинена одному — служению Богу. Никаких мирских удовольствий, только смирение и послушание. Матушка уже двадцать лет не ест мяса. Совсем. Никакого. Говорит, что не чувствует потребности. Сладкое тоже не ест, даже шоколад.
У матушки Анфии день расписан по минутам. Свободного времени совсем нет: с раннего утра она служит при храме. Потом — работает на святом источнике, возвратившись домой, читает молитвы. "Иной раз сплю всего два часа. Вот такое у меня послушание", - говорит матушка, показывая нитку черных четок — каждая бусина — это пять молитв.
Вся жизнь монахини подчинена одному — служению Богу. Никаких мирских удовольствий, только смирение и послушание. Матушка уже двадцать лет не ест мяса. Совсем. Никакого. Говорит, что не чувствует потребности. Сладкое тоже не ест, даже шоколад.
“
Купила себе пакет молочка. Вот лежит два дня в холодильнике. Люблю иной раз молочка выпить. А еще картошечку вареную люблю. Вот и все питание,
Живет она одна, в очень скромных условиях. Гостей приглашать к себе не может - не положено. Да и некогда. Из духовной пищи — только Святое Писание и зачитанный молитвенник с потертой обложкой.
Каждое ее действие проникнуто смирением, каждое слово — драгоценная песчинка мудрости. Столько глубины в этом человеке, столько чистоты, неисчерпаемый родник души…
Каждое ее действие проникнуто смирением, каждое слово — драгоценная песчинка мудрости. Столько глубины в этом человеке, столько чистоты, неисчерпаемый родник души…
За неспешной беседой скоротечно летит мирское время. Матушка делится крупицами своей жизни. Делится щедро, ничего не утаивая. Ее глаза все так же лучатся светом, и столько добра в них, настоящего, несокрушимого. И глядя на нее, понимаешь, что пока есть такие люди, будет тот корень жизни, который еще даст зеленую поросль.
Вячеслав Мельников
Фото
Мария Трубина
Дизайн
Анна Муранова
Тексты
~
