"Как же плакала мама!" Ольга Гога о помощи детям и благотворительности
"Я не могу сказать детям нет": Ольга Гога о работе благотворительных организаций, мошенниках и детском отделении онкогематологии
20 апреля 2018, 07:15, ИА Амител
Иногда, когда речь идет об онкологии, помощи врачей бывает недостаточно. К сожалению, бывает так, что срочно нужны деньги на перелет в Москву или надо экстренно доставить лекарство. Да и просто: в отделении онкологии, где лечат детей с тяжелым диагнозом, нужна, например, новая мебель. В этом случае на помощь медикам приходят люди, которые занимаются благотворительностью.
О том, как часто требуется помощь, кто в основном жертвует средства и стоит ли доверять тем, кто собирает деньги на лечение детей на улицах, в прямом эфире программы "Тема дня" на радиостанции Эхо Москвы в Барнауле рассказала председатель региональной общественной организации "Мать и дитя" Ольга Гога. Подробное интервью читайте на Amic.ru.
Беседовала Татьяна Гладкова.
- Ольга Михайловна, охотно ли сегодня люди помогают тем, кто в этом нуждается? Есть ли у нас культура благотворительности?
- Есть. Но она нарастает медленно, но верно. Благотворительность изначально, исторически так сложилось, пошла из России. До сих пор, если беда, то люди сплачиваются и помогают друг другу. В основном это люди небогатые. Есть, конечно, и те, кто располагает средствами. Но в большинстве своем это люди среднего достатка. Они могут пожертвовать десять рублей, сто. Но благотворительность есть.
- В основном жертвуют деньги те, кто сам нуждается. Чем можно объяснить такой парадокс?
- Наверное, тем, что человек знает цену деньгам. Он экономит, считает рубли. А тот, у кого много денег, может ими разбрасываться и не особо ведет счет. Пенсионеры очень часто отдают свою "сотку". Как говорят: "Отдай свою десятину Богу". Я всегда говорю, что, помогая другим, ты помогаешь себе и своему поколению. Ты его защищаешь от многих проблем.
- Но наверняка бывали случаи, когда жертвовали большую сумму денег.
- Это бывает очень редко. У нас есть благотворители, которые идут с нами много лет. Мы это можем наблюдать по нашим копилкам, которые установлены в сети магазинов. Продавцы замечают, что в копилку бросают одни и те же люди. И эти копилки - большая часть средств. А еще мы работаем с местными компаниями. Они помогают. Очень сильно помогают.
Если говорить про детское отделение онкогематологии, с которым мы работаем много лет, то это и новая мебель, игрушки, игровая комната - вот помощь в том числе, не только деньги. А огромный телевизор, который подарили наши друзья и друзья следственного управления - СУСК по Алтайскому краю. Работаем с "Барнаул 22", БЮИ.
Недавно купили стиральную машину, плиту новую. Мамы живут в отделении, живут долго, а все изнашивается.
- Ольга Михайловна, вы уже очень много лет работаете с детским отделением онкогематологии.
- Уже 14 лет.
- Помните, каким было отделение?
- Это был 2003 год. Не было ремонта, в ординаторской у врачей не было мебели, не было мебели в коридорах, душевой кабины не было, шкафы меняли, кухню… Работа проведена очень большая. Иногда, когда я злюсь, говорю: "Вы меня достали, я уйду". Но куда же я уйду?.. Врачи привыкали к нам долго. В течение года нас оценивали, привыкали, как я уже сказала. Потому что "ходоков" было много, но они приходили и быстро исчезали. А мы пришли и сказали, что мы надолго. Сегодня мы одна семья - больница, отделение. Мы живем проблемами больницы, проблемами отделения. И нам помогают наши друзья.
Мы благодарны радиослушателям, телезрителям, читателям за то, что они остаются с нами.
- Какая помощь нужна отделению сегодня?
- Нам нужны стулья. Обычные стулья, которые можно мыть. Отделение специфическое. Оно закрыто. Там все моют, шоркают, должно быть все стерильно. Идет двойная очистка воздуха. Мы покупали 15 раскладушек, которые превращались в кресла. И за эту пятилетку они пришли в негодность. И мы хотели бы обратиться к заводам, к директорам, которые могли бы посмотреть наши раскладушки и смогли бы что-то придумать или починить. Или какие-то магазины, где есть что-то подобное. Или обычные стулья.
- Благотворительность - это не только деньги?
- Нет, конечно, нет. Деньги мы используем в тех случаях, если это идет отправка ребенка вместе с мамой в Москву. В этом случае мы можем обратиться за помощью. Но мы тоже так не всегда делаем. Потому что у нас есть благотворители, которые работают как скорая помощь. Мы полностью предоставляем выписки, документы, и уже на эту сумму покупаются билеты и предоставляется отсчет. Но эти меценаты не из компаний. Это просто частные лица.
- Как часто требуется такая помощь?
- Вот буквально на днях мне написала мама Кирилла Д., что у них рецидив. Нам нужно было срочно оказаться в Москве и мы не успеваем заказать льготные билеты.
Мы обычно укладываемся туда-обратно в 8 тыс. рублей. Узнаем, есть ли мили, которые отдают люди, чтобы наши дети летали. А в этот раз так не получилось. Я ей сказала, что давай будем занимать, искать деньги. Потому что рецидив. Это значит, что ребенок срочно должен быть в Москве. Возможно, может быть пересадка костного мозга, все что угодно. Маме было дано задание найти деньги. И нам было дано задание - найти благотворителя, который оплатит перелет, и мы вернем деньги маме.
- К вам обращаются в любое время суток?
- Да, мы работаем в круглосуточном режиме.
- Ольга Михайловна, а как вы относитесь к стихийным группам в соцсетях, которые объявляют срочный сбор денег на лечение детей? Можно ли им доверять? Наверняка найдутся мошенники, которые будут спекулировать на горе и на эмоциях.
- Мы вот недавно поднимали вопрос о мошенничестве. В социальных сетях вообще надо очень осторожно работать. Нельзя отдавать деньги на улицах, которые собирают молодые люди. Потому что это мошенничество. Уважающие себя фонды или организации никогда не отправят своих волонтеров собирать таким образом деньги. Это могут быть концерты, благотворительные акции, марафоны и так далее. А когда вы отдаете деньги на улице, вы не знаете, куда они пойдут. И то же самое в соцсетях: вам не предоставят отчет, куда направили средства. Когда вы переводите деньги в организацию, вам обязательно предоставят документы.
- С одной стороны, если я отдам 100 рублей на улице якобы на помощь ребенку, это не сделает меня беднее. С другой стороны, когда ты начинаешь понимать, что это, возможно, обман, ты сто раз подумаешь, жертвовать ли деньги на благотворительность тогда, когда это действительно необходимо.
- Люди уже не верят. Мы не в первый раз об этом говорим. Мы поднимаем вопрос о том, чтобы был принят закон, предусматривающий наказание за мошенничество. Потому что используются логотипы и имена известных фондов, брендов. Например, могут собирать деньги под эгидой организации "Мать и дитя", которую уже многие знают, которая уже почти 20 лет работает на Алтае. Мы сразу предупреждаем: если замечаем что-то подобное, то сразу обращаемся в прокуратуру и полицию с просьбой провести проверку.
Используются бренды, которые на слуху. А потом фонды пишут опровержения, что они эти средства не собирали. Перечисляйте деньги проверенным организациям.
- Но эти люди, которые собирают деньги на лечение детей на улицах, готовы предоставить все документы.
- Они могут зайти на наш сайт. Или на сайт другого фонда, который собирает деньги и выкладывает все документы, все выписки, фото ребенка. Они просто могут забрать все с этого фонда и сделать комплект документов. Все очень просто.
- То есть помогать стоит либо через благотворительный фонд, либо, если трагедия коснулась людей, которых вы знаете лично?
- Да, все верно. А еще стоят копилки в сети магазинов под нашим брендом. И туда регулярно люди опускают деньги, за что мы благодарны. Но в связи с кризисом с 2014 года намного упали сборы. В два раза, а то и больше. Копилки могут стоять полгода, а то и год. И там может быть от силы пять-десять тысяч. Это мало.
Есть магазины в центре города, там больше людей проходит, там больше сборы. Тем более мы вывешиваем отчет, на что идут деньги. Мы еще не можем порой выкладывать фото детей и нельзя говорить фамилии - по закону нельзя.
- СМИ помогают?
- Мы уже 20 лет работаем со СМИ. Мы такие старожилы в России, кто работает с журналистами. Нашему телепроекту "Надежда на чудо" будет десять лет. Это уже срок. Телезрители видят детей, как меняется отделение, как взрослеют дети. Мы исполняем желания детей. Наши дети, которые проходят через многое, очень часто, когда становятся взрослыми, сами хотят помогать людям. И идут в медуниверситет. Одна девочка сказала, что хочет стать ветеринаром, и попросила подарить ей микроскоп.
Мой ученик, который живет в Германии, купил микроскоп, передал его нам. Мы подарили его ребенку. Наши дети, которые проходят через тяжелые формы лечения, все равно живут, надеются и говорят благотворителям спасибо.
- Когда у ребенка исполняется мечта, это дает силы на лечение?
- Естественно. Первоначально у нашего проекта "Надежда на чудо" было название "Исполнение мечты, или Последний подарок". Подтекст был такой: мы дарили подарки детям, про которых четко знали, что это безнадежно. Но это было необходимо, чтобы поддержать, чтобы помочь, чтобы сделать их счастливыми. Когда у нас по отделению ходил динозавр на пульте управления - это было счастье.
Помню, был очень тяжелый мальчик, 12 лет. Очень тяжелый. Мы уже знали, что он уйдет. И когда он ждал исполнения своей мечты, то начал качаться, качать мышцы в изоляторе. Потому что сил почти не было. А ему нужны были силы, чтобы поднять ноутбук, чтобы работать с ним. И когда мы его принесли, он его держал – это надо было видеть. Это было великое счастье.
А еще был мальчик Игорь. Он попросил подарок не для себя, для мамы. Попросил серьги. Семья была не настолько обеспеченная, и для него было счастье, что у мамы появятся серебряные сережки. И как же мама плакала, стояла на коленях. Она не ожидала от сына такого подарка.
- Десять лет исполняется телепроекту. Есть какие-то итоги, скольким семьям совместно с врачами отделения (там работают потрясающие врачи) удалось помочь?
- У нас на учете стоит около двух тысяч семей, вот и считайте. А есть еще и те, кто ушел во взрослую сеть, мы все равно следим за их судьбой...
- Вы столько лет занимаетесь благотворительностью. Никогда не хотелось сказать, что я устала, я больше не могу?
- Ох, как сложно. Так все время говорила моя мама. Мол, хватит, все. Ты не слазишь с операционных столов, все пропускаешь через себя, ты сидишь на таблетках, у тебя плохо с сердцем. Я каждый раз говорю: "Я не могу сказать детям нет, я завтра не приду. Это будет предательство. Они ждут помощи. Ну вот как можно сказать, что я завтра не приду и не буду помогать?"
- Нужны волонтеры?
- Волонтеры всегда нужны. Но наше отделение очень сложное. Нас поддерживают АлтГМУ, БЮИ, просто люди. Мы приглашаем в рамках проекта "Надежда на чудо" гостей, многие из них остаются с нами. Отделение закрытое. А волонтеры необходимы. Хотя бы для того, чтобы рассказывать о нашей работе.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0