Известный неизвестный алтайский комбат-герой

Наш известный неизвестный комбат-герой

Казалось бы за прошедшие после Великой Отечественной войны 67 лет мы должны были бы узнать обо всех подвигах своих земляков. По крайней мере, тех из них, о ком писали в многочисленных мемуарах полководцы и военачальники. Но даже родственники павших героев порою узнают об этом лишь сейчас.

Еще в феврале 2010 года через интернетовский "Форум поисковых движений" обратилась жительница Рязани Наталья Журавлева. Просьба ее была типичной для многочисленных посетителей Форума, желающих узнать больше о своих погибших родственниках в юбилейный год Победы: "Здравствуйте! Нашла данные брата своего деда - Приказ об отчислении из части как без вести пропавшем Федосееве Федоре Григорьевиче 1916 г. рожд., Залесовский р-н Алтайского края, д. Шмакова" - http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=5768.0

Каким же нетипичным, оказался, наш общий ответ Наталье Викторовне! Приведу коротко цитаты из книг, где писалось о подвиге старшего лейтенанта Федосеева.

Из путеводителя по Волгограду: 

"15 сентября передовой отряд 42-го Гвардейского полка 13-й Гвардейской дивизии в составе 1-го стрелкового батальона, роты автоматчиков и роты противотанковых ружей под командованием старшего лейтенанта 3. П. Червякова, получив приказ овладеть вокзалом, под ураганным огнем гитлеровцев переправился на правый бе рег р. Волги и завязал кровопролитные уличные бои. Первыми прорвались к вокзалу автоматчики Никитенко и Ажгарей, посланные в разведку.

Окружив и уничтожив мелкие группы гитлеровцев, засевших в здании вокзала, рота автоматчиков к вечеру 15 сентября овладела объектом.

В бою 3.П. Червяков был ранен, и командование батальоном принял на себя старший лейтенант Ф.Г. Федосеев.

В последующие два дня фашисты восемь раз атаковали вокзал, но все их атаки были отбиты бойцами батальона.

17 сентября враг подтянул к вокзалу две роты автоматчиков и 20 танков и снова перешел в атаку.

В этот день вокзал четыре раза переходил из рук в руки. Но к исходу дня фашисты вновь были отброшены за полотно железной дороги. Враг оставил около сотни трупов и восемь подбитых и сожженных танков.

18 сентября бой разгорелся с новой силой. Фашистам удалось отрезать 1-й батальон от других подразделений полка. Окруженный батальон продолжал героическое сопротивление с превосходящими силами противника.

Об ожесточенности боев свидетельствует последнее донесение командира батальона в штаб полка.

"Нас осталось девять. Все ранены. Драться будем до конца..." - сообщал старший лейтенант Ф.Г. Федосеев.

В этих боях за вокзал отличилась и рота младшего лейтенанта В.П. Калеганова, именем которого в нашем городе названа улица. Почти вся его рота погибла, а Калеганова, раненого и контуженного, удалось переправить в госпиталь на левый берег Волги.

Попытки оказать помощь окруженному батальону, предпринятые другими частями дивизии, не достигли цели. Почти все гвардейцы 1-го батальона погибли, нанеся большой урон врагу.

В конце сентября разбитое здание вокзала было занято фашистами".

Дважды Герой Советского Союза Александр Родимцев командовал в Сталинграде той самой 13-й гвардейской стрелковой дивизией, в которой служил старший лейтенант Федосеев. Из книги "Гвардейцы стояли насмерть":

"В редкие минуты затишья на переднем крае со стороны вокзала доносятся хлопки противотанковых ружей, редкие выстрелы "сорокапяток", разрывы мин и гранат, а иногда и надрывное гудение двигателей танков, утюжащих, видимо, огрызающиеся огнем привокзальные развалины.

"Как им помочь?" — двое суток тревожила меня мысль.

На третий день я увидел с наблюдательного пункта, как над вокзалом закружилась карусель из нескольких вражеских бомбардировщиков. Послышались глухие разрывы тяжелых бомб. Потом повалил густой дым, — где-то что-то горело.

— Как дела у Федосеева? — позвонил я Елину по телефону.

— С утра вокзал переходил из рук в руки. Гитлеровцы бросили на подразделения Федосеева два десятка танков, среди них несколько огнеметных. Сейчас бомбят. В здании пожар. Федосеев из-за этого покинул вокзал, но окопался в сквере и на путях. Говорит, что контролирует подходы к центру города, что трудно с эвакуацией раненых и есть опасность окружения.

Услышав это, я приказал эвакуировать раненых с наступлением темноты, а в помощь батальону Федосеева вплотную подтянуть второй батальон.

Докладывая ночью об обстановке Чуйкову, я рассказал о положении батальона Федосеева.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал командующий. — Вот только б закрепиться на Мамаевом кургане.

На другой день у переправы, куда я зашел посмотреть на эвакуацию раненых, я увидел спускавшуюся по песчаному склону к парому медсестру в гимнастерке, туго перетянутой ремнем, поддерживавшую двух высоченных раненых бойцов. Плечо одного из них было забинтовано, другой с трудом опирался на левую, перебинтованную ступню-култышку и вырванную из забора штакетину.

— Откуда? — спросил я.

— Из первого батальона, — тяжело дыша, ответила медсестра.

— Значит, с вокзала? Как там? — скрывая волнение, продолжал я интересоваться.

— Пока держимся, товарищ генерал, — устало и отрывисто произнесла девушка.

— Прут и прут фашисты, — заговорил раненный в ногу. — И автоматчики, и просто пехота на бронетранспортерах и на танках. Подъедут к нам, попрыгают с машин и бросаются прямо врукопашную. А как отобьемся, их самолеты одолевают...

— Да ты что, вроде генералу жаловаться на фрицев начал? — перебил его другой, с перебинтованным плечом. — Действительно, товарищ генерал, много их нынче лезло, но и наколотили мы тоже немало. Вся привокзальная площадь в их трупах. И пока меня не ранило, я насчитал двенадцать подбитых танков. Сам два поджег... Мы с ним бронебойщики, — слегка кивнул он головой в сторону приятеля. — Если так будем и дальше бить, то немного фрицев в городе останется.

— А как раненые? Все эвакуированы? — снова обратился я к медсестре.

— Из тяжелых и средних эти вот, — указала она на раненых, — последние. Остальных раньше отправили. А легко раненые не хотят уходить. Перевязались и не слушаются, — смущенно улыбнулась девушка.

Я распрощался с бойцами и медсестрой. Когда вернулся в штольню, мне сообщили:

— Товарищ генерал, вас просил позвонить командующий.

Связавшись с Чуйковым, я услышал в трубку:

— Родимцев, завтра с утра тебе поможем. Особенно Федосееву.

— Спасибо, Василий Иванович...

Всю ночь над вокзалом полыхало зарево, не прекращались винтовочно-пулеметный треск, выхлопы минометов, грохот орудий и удары противотанковых ружей.

Вспомнив разговор с теми двумя ранеными и с Чуйковым, я подумал: "Скорее бы утро!".

* * *

Удар из района Мамаева кургана на юг в направлении вокзала Сталинград-1 был предпринят двумя батальонами полка Долгова для того, чтобы ослабить нажим врага на полки Панихина и Елина, сражавшиеся в центре города.

При успешном продвижении по тылам измотанных за эти дни немецких 76-й и 71-й пехотных дивизий полк Долгова должен был выйти в район вокзала и соединиться с батальоном Федосеева.

К сожалению, этого не случилось. Над батальонами Долгова, лишь только рассвело, повисли бомбардировщики, и наступавшие вернулись к вечеру на исходное положение.

— Что-то надо сделать для Федосеева, — сказал я ночью Елину, узнав о неудачном наступлении полка Долгова.

— Я повернул фронт второго батальона на северо-запад, его пятой ротой закрыл стык с Федосеевым. Больше помочь ничем не могу, — услышал я в ответ. — Резервов, как вы знаете, у меня нет.

Да, у Елина не было резервов, и положение создавалось отчаянное: его первый и второй батальоны находились под угрозой окружения. Резервов, чтобы им помочь, не было и у меня. Вернее, был один саперный батальон, но бросить его в бой я мог только тогда, когда судьба дивизии повисла бы на волоске.

— Федосеев знает, что больше ничем ему не поможете? — спрашиваю я Елина.

— Да, я сказал ему об этом.

— И что он ответил?

— Говорит, что бы ни случилось, ни он сам, ни один его боец с привокзальной площади не уйдет. Коль, говорит, пошли на запад, так теперь назад не повернем".

Я позвонил тогда же весной 2010 года в село Советское Петру Артемовичу Пименову. Это он когда-то многое сделал для создания Залесовского районного музея.

- Нет. Об этом человеке никаких данных для музея, насколько помню, не поступало. Фамилия "Федосеев", конечно, распространенная. В Залесово эту же фамилию носил руководитель радиоузла...

Как бы там не было, короткая запись о Федоре Григорьевиче Федосееве есть в списке залесовцев в краевой Книге Памяти (том 2, стр. 199): "Пропал без вести 22.09.1942 г. Сталинград".

Наталья Викторовна сообщила из Рязани подробности того как вообще помнили в семье Федосеевых о Федоре Григорьевиче:

- В нашей семье есть фотография деда Федора. Я написала тетушке, чтобы она переслала мне ее. На фото он в шлеме, таком как у летчиков. И я всегда считала, что один из братьев деда летчик и погиб на войне. Это единственное, что я знала, когда начала поиск. Поэтому и хочу продолжитьпоиски. Федор Григорьевич призывался в Комсомольске-на-Амуре. Семья переехала с Алтая в период с 1930 по 1935 годы. Прабабка Анисия Григорьевна (мать Федора) жила в Комсомольске (адрес есть в архивном Приказе об исключении из списков Федора Григорьевича) и умерла в 1945 году. Переезжали все сразу или раздельно не знаю (пока). В Комсомольске жили две сестры Федора. У одной из них я бывала в 1974-77 годы. После 1980 года связь с комсомольчанами была потеряна. По воспоминаниям старшей сестры Марии Григорьевны Федосеевой (Недождеевой), опубликованы в газете "Советская Россия" в 1988 году: "Ясестра Федора, уже престарелая, но помню своих братьев хорошо. Работала я в Шмаково в колхозе "Льновод". И братья там тоже. Федя в 14 лет работал тоже с нами в колхозе, а по вечерам учился грамоте. Потом мы всей семьей уехали на Дальний Восток, осваивать этот край. Федя работал на лесозаготовках, имел благодарности, премии. Когда его призвали в армию, он служил здесь же на Дальнем Востоке, воевал на озере Хасан. Так мы его больше не увидели. В 1942 году я получила от него всего одно письмо, в котором он сообщал, что наверное, их направят в Сталинград".

Летный шлем - это косвенное свидетельство, того, что Федор Григорьевич, как и многие, видимо, не доучился по первоначально выбранной военной специальности, попав в стрелковые части. С другой стороны - общеизвестно, что в довоенное время многие занимались военно-прикладными видами спорта (как сказали бы сейчас), в том числе в аэроклубах, но не всем по разным причинам удалось служить в последующем летчиками. На фото, найденном мною в книге Александра Колесника "О тех, кто защищал Сталинград" (изд. "Знание", Москва, 1973), у Федора Григорьевича виден значок за парашютные прыжки. Фото размещено на вклейке к стр. 96-97 издания. Рядом фото комдива 284-й Батюка, на другом фото выше - Крылов, Чуйков, Гуров и Родимцев над картой в блиндаже командующего 62-й Армией (т.е. на фото - три мемуариста, писавшие позже о Федоре Григорьевиче). На этом же развороте слева фото Долорес и Рубена Ибаррури. Над их фотографией - Марионелла (Гуля) Королева (героиня книги и фильма "Четвертая высота").

Можно привести отрывки из книг маршала Чуйкова, начальника штаба его армии (и будущего главкома РВСН) Николая Крылова. Но я ограничусь лишь отрывком из книги писателя-фронтовика Владимира Богомолова (автора "В августе 44-го"). В издательстве "Малыш" в 1976 году в серии "Дедушкины медали" вышла небольшая книжка Владимира Осиповича "За оборону Сталинграда". Есть там и небольшая главка, рассказывающая об уроженце Залесовского района.

Батальон Федосеева

Вражеским солдатам удалось прорваться к железнодорожному вокзалу города.

У вокзала четырнадцать дней шли жестокие бои. Бойцы батальона старшего лейтенанта Федосеева стояли насмерть, отбивая все новые и новые атаки врага.

Наше командование держало связь с батальоном Федосеева сначала по телефону, а когда фашисты окружили вокзал, то по рации.

Но вот Федосеев не стал отвечать на позывные штаба. Целый день вызывали его, а он молчит. Решили, что все бойцы батальона погибли. Настало утро и над разбитой крышей одного из домов увидели — развевается красное знамя. Значит живы федосеевцы и продолжают биться с врагом!

Командующий армией генерал Чуйков велел доставить приказ старшему лейтенанту Федосееву, чтобы он с бойцами отошел на новые позиции.

Послали связным сержанта Смирнова. Добрался сержант кое-как до развалин вокзала и узнал, что от батальона осталось всего десять человек. Погиб и командир, старший лейтенант Федосеев.

Спрашивает связной: "Что молчите? Почему не отвечаете на позывные штаба?"

Оказалось, что снарядом разбило рацию. Убило радиста.

Стали бойцы дожидаться ночи, чтобы отойти на новые позиции. А в это время фашисты снова начали атаку.

Впереди танки, а за ними автоматчики.

Залегли федосеевцы в развалинах.

Ждут.

Вражеские солдаты наступают.

Все ближе. Ближе.

Федосеевцы молчат.

Ждут.

Решили гитлеровцы, что погибли все наши бойцы… И, поднявшись во весь рост, устремились к вокзалу.

— Огонь! — раздалась команда.

Застрочили автоматы и пулеметы.

В танки полетели бутылки с горючей смесью.

Загорелся один танк, забуксовал другой, остановился третий, назад повернул четвертый, а за ним и фашистские автоматчики…

Воспользовались бойцы паникой противника, сняли пробитое осколками знамя и подвалами вышли к своим, на новые позиции.

Дорого заплатили фашисты за вокзал.

Как был награжден Федор Григорьевич Федосеев? За Сталинград никак (есть данные лишь о награждении орденом Красная Звезда за отличие в 1941 году под Киевом - http://www.podvignaroda.ru/?n=11736096 )

"Пропал без вести", - эта строчка документов (http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=52007790 ) препятствовала посмертному награждению героя-земляка. Но должны ли и мы забыть о его подвиге?

Евгений Платунов, г. Барнаул