Алтайским крестьянам предстоит работать в экстремальных условиях

Этой весной в Алтайском крае озимыми и яровыми культурами засеют 5 миллионов 470 тысяч гектаров, это даже на 5 тысяч гектаров больше чем в прошлом году. Сеять в крае еще не начали, но уже сейчас ясно, что крестьянам предстоит работать, в прямом смысле слова, в экстремальных условиях. Подстраиваться придется не только под капризную погоду, но и, как выяснилось, под "дикий" рынок с его непредсказуемыми и непонятными для фермеров правилами.

Разговор о погоде

Несмотря на сильно затянувшуюся весну, начальник Алтайского Гидрометцентра Борис Леконцев дает довольно оптимистичный прогноз для сельского хозяйства. "Запасы снега большие, и хорошо, что снеготаяние задерживается, потому что влага в почве может сохраниться. Для получения хороших всходов, думаю, есть все условия", - утверждает синоптик. Другое дело, если бы снег сошел в апреле, а сеять начали только в мае, потому что почва сильно промерзла, тогда бы много влаги, от которой напрямую зависит всхожесть, испарилось.

В свою очередь фермеров нынешняя весна настораживает - слишком непривычно выходить в поле на полмесяца, а то и на месяц позже. По словам председателя Союза крестьянских фермерских формирований Алтайского края Александра Балакова, погодные условия – это то, что пугает больше всего. "Если в прошлом году 10 апреля мы уже работали в поле, а 24 апреля начинали сеять горох, то сейчас мы уже четко понимаем, что в апреле на посевную не выйдем. Поэтому в мае придется уплотнять график, сегодня прорабатываем вопрос, чтобы вся техника работала в две смены", - рассказывает Балаков.

Обеспеченность влагой напрямую зависит от района. Для кулундинской зоны, где недостаток влаги – характерная черта, эта весна не станет исключением.

"Та влага, которая образовалась при таянии, уже вся вымерзла, – отмечает Александр Балаков. - Земля ни на один сантиметр не оттаяла. И мы опасаемся, что снег просто - напросто стечет. Вот, допустим, когда мы тот же горох сеем, то мы рассчитываем только на весеннюю влагу. Сегодня на нее рассчитывать не приходится". В Зональном районе начальник сельхозуправления Александр Пилюченко оценивает влагообеспеченность полей как "нормальную", но не исключает, что процесс таяния снега и эффект вымораживания могут внести свои коррективы.

Спокойней чувствуют себя фермеры Панкрушихинского района. Для этой зоны традиционно основная работа в поле начинается в первых числах мая. "Честно сказать, мы даже еще не готовили технику, - говорил в середине апреля директор "Панкрушихинского Агроснаба" Сергей Топчиев. – На данный момент у нас, будем так говорить, состояние послеуборочное. Как только деньги будут, то сразу начнем завозить топливо, запчасти. Сегодня вы видите, что на рынке творится. Деньги сейчас нужны, а их нет. Вот берем кредиты, налоги платим, набежала уже большая сумма, расчистим счета свои и потом приступим к подготовке".

"Думаю, успеем", - говорит Топчиев о посевной, пусть и "никакого настроения сеять нет".

Кстати о технике. Фермер-инноватор из Косихинского района Владимир Устинов, одним из первых начавший техническое перевооружение в крае, говорит, что его хозяйство к посевной было готово еще осенью. "С той техникой, которую имеем, мы могли бы сеять всю зиму без остановки", - утверждает он.

Рекомендуем экспериментировать

Корректировка посевных площадей - на нее краевые чиновники очень рассчитывают в борьбе с так называемым кризисом перепроизводством зерна. Не сказать, что этим наши фермеры никогда не занимались. Были смельчаки, которые самостоятельно начинали вводить новые культуры в севооборот, но столкнувшись с их невостребованностью на рынке, бросали.

К этой посевной Главное управление сельского хозяйства решило составить рекомендательный список востребованных культур, в который вошли соя, подсолнечник, лен, сахарная свекла. Но далеко не все фермеры приняли советы чиновников как руководство к действию и кардинально пересмотрели свои планы. Многие лишь слегка уменьшили посевы зерновых и увеличили кормовые или некоторые технические культуры.

Крестьянские хозяйства не взялись за возделывание рекомендованных культуры по двум основным причинам. Первая, так сказать, объективная. Сою, например, выращивают только в районах с достаточной влажностью. "Я могу сказать по нашей кулундинской зоне, что вряд ли кто-то отважится посеять сою. Она влаголюбивая культура, которая подходит для Бийской зоны, для предгорий", - говорит Александр Балаков.

А вот в Зональном районе, где начинали заниматься этой культурой еще в 1999 году, посевы сои увеличатся до 2 тысяч гектаров.

"На рынке соя востребована, в прошлом году тонна стоила 12 тысяч рублей и выше. Это связано с тем, что в крае появились предприятия переработки сои, - рассказывает Александр Пилюченко. - В Усть-Калманском районе есть достаточно крупное перерабатывающее предприятие сои - "Бинака", так же "Бийский маслоэкстракционный завод" заинтересован этой тематикой, они готовы запускать линию по производству соевого масла. Но им необходимы достаточно большие объемы сырья, чтобы запуск этой линии был рентабелен. Сейчас они отрабатывают вопрос сырьевой базы и с нашими руководителями договариваются".

Как пояснил начальник сельхозуправления района, бийский завод заинтересовался соей, потому что появился крупный потребитель соевого шрота в лице "Алтайского бройлера". Сейчас предприятие завозит его из других регионов.

Также он отметил, что эта культура прихотливая, выращивать ее легче в условиях ближе к Дальнему Востоку, поэтому к сое должен быть достаточно серьезный подход. Но есть и сибирские сорта, которые адаптированы к условиям Алтайского края. Как показала практика, в восточных районах края ее выращивают и получают урожайность свыше 20 центнеров с гектара. Дополнительной закупки техники для нее требуется, применяется система машин зернового производства.

Вторая причина, по которой фермеры не стали в этом сезоне экспериментировать с новинками – элементарная осторожность. Гарантии, что переработчики не воспользуются ажиотажем вокруг этих "прибыльных" культур и не снизят цену, нет никакой. Кроме того, необходимые объемы до аграриев как всегда не доводились.

"В хозяйствах Кулундинской степи подсолнечник себя хорошо показал, поэтому все будут увеличивать его посевы, но будет ли на него потом цена?, - задается закономерным вопросом Сергей Топчиев. – Сахарной свеклой можно заниматься, если свеклопункт находится в радиусе 100 километров. Но сейчас самый ближайший - Черемновский сахарный завод, возить до него нереально, много потеряем на транспортных расходах".

Фермер Топчиев традиционно будет сеять пшеницу и ячмень. Правда, засевать хозяйство будет 50% от посевной площади 2009 года, уменьшит клин пшеницы.

Александр Балаков расширил посевы подсолнечника. И говорит, что особых проблем по его сбыту нет. А все потому, что занимается переработкой в собственном цехе. И сегодня планирует увеличить производство как минимум в два раза.

По словам кандидата экономических наук, старшего научного сотрудника Сибирского НИИ экономики сельского хозяйства Алексея Миненко, 100 тысяч гектаров сои на Алтае (такую цифру озвучили чиновники ГУСХ – ПолитСибРу.) по всем площадям набрать не получится, поэтому надеяться на то, что она как-то улучшит ситуацию на рынке, не стоит.

"Посев новых культур поддержит наиболее прогрессивных и экономически сильных производителей, - говорит Алексей Миненко. – Те же фермеры, у которых нет денег, посеять их не смогут, потому что не на что брать семена. И, конечно, главная проблема - это ценовые риски, никто не жалуется на старый комбайн, крестьянин готов работать и на нем, потому что это второстепенно, а вот низкая цена… ".

"Чтобы войти в рынок, надо затратить приличную сумму денег, - отмечает замдиректора Сибирского НИИ экономики сельского хозяйства, профессор Галина Гриценко. - А кто будет заниматься сбытом, если федеральные и региональные власти заявляют, что не готовы взять на себя эти функции? Вот и получается, что производить новую продукцию может фермер, который зарабатывает большие деньги".

Все сделает рынок?

Практически во всех хозяйствах очень много непроданного зерна. "У меня сегодня ни один килограмм прошлогоднего зерна не продан, - говорит фермер Устинов. - Я храню зерно на элеваторе, правда, пока не знаю, для чего храню. Осенью цена на интервенционных торгах нас не устроила. Весной мы обозначили цену на пшеницу 3 класса в 4 тысячи рублей за тонну. Это минимальное, что нас устроит. Пока такой цены на торгах нет". Больше половины нереализованного зерна - у Александра Балакова и половина урожая лежит мертвым грузом у Сергея Топчиева.

В данный момент, по словам Устинова, надо просто закупить зерно и вывезти из Алтайского края. Даже если фермеры продадут свою продукцию практически с нулевой рентабельностью. "Потому что, если осенью мы забьем элеваторы еще зерном, то это будет коллапс", - подчеркивает он. Стоит отметить, что по итогам трех интервенционных торгов цена тонны пшеницы еще ни разу не поднялась даже до 4 тысяч рублей, а чиновники только пожимают плечами и говорят: "рынок".

Исследователь Алексей Миненко готов поспорить, что государственные интервенции - это не рыночный механизм. "Это не биржевые торги. Есть одна биржевая компания, которая по квотам закупает зерно, и не каждый фермер может попасть в эту квоту - говорит Миненко. - Убираются излишки зерна, а механизм для регулирования рынка попросту отсутствует. Цена, которая установилась в рамках закупочных интервенций, не дает сигнала к повышению или понижению для всего рынка". Механизм ценообразования при этом, - добавляет профессор Галина Гриценко, - направлен на снижение цены, а не на регулирование рынка.

У нас все хорошо

Комплексно подойти к вопросу сбыта у государства как-то все не доходят руки. Отсылая к рыночным отношениям, региональные и федеральные чиновники игнорируют то, что на западе является нормой – информационное обеспечение крестьян. Многие фермеры уже не хотят интуитивно, пальцем в небо, строить планы.

Фермер Устинов говорит, что в сегодняшней ситуации должен быть "боевой листок", сводка, как во время Великой Отечественной войны. Работа фермера должна быть выстроена на уровне конкретных заявок и тех объемов, которые нужны. А кто будет заказывать - фермерам неважно. Для того, чтобы спланировать свое производство крестьянин должен знать, сколько элеваторов сегодня работает по той же интервенции, у кого какое количество зерна. "Мы же не знаем точную ситуацию, - сетует Устинов. - Я достаточно крупный фермер, но до сих пор не имею никаких заказов. Сегодня мы не можем составить бизнес-план, не владея ситуацией".

Что интересно, вопрос о необходимости службы независимого мониторинга и информационного обеспечения ученые АГАУ поднимали еще три года назад, когда ситуация не была такой плачевной, но краевые чиновники просто-напросто "обсмеяли" теоретиков.

"Три года назад мы хотели при краевом Законодательном собрании организовать группу, которая бы занималась исключительно мониторингом зернового рынка и доводила информацию до крестьян, - рассказывает Алексей Миненко. - Три месяца готовились, проводили исследования, просчитывали зависимости на рынке зерна, собрали круглый стол по этому вопросу. Но чиновники попытались нас "разнести в пух и прах", заявив о том, что мониторинг, прогнозирование и информационное обеспечение рынка не нужны. У нас есть миллиарды нефтедолларов, субсидии, дотации. Лично Борис Неудахин заявил, что те расчеты, которые мы делали три месяца, его специалисты сделают за вечер. И в результате подвели итог, что "все у нас хорошо".

Ученые отмечают, что анализ рынка сегодня и обеспечение информацией крестьян – крайне актуальная проблема, но заниматься этим ни в коем случае не должны чиновники сельхозуправления, потому что у них совершенно другие функции.

Наш анализ мировых зерновых фьючерсов, - утверждает Алексей Миненко, уже весной прошлого года показал, что цена на зерно осенью упадет и чиновники могли бы снизить планку и не обещать на интервенциях 6 тысяч рублей за тонну, на которые многие крестьяне так понадеялись.

"Летом, вместо того чтобы какие-то меры предпринять, государство продолжало через все СМИ рассказывать об интервенциях, - говорит Алексей Миненко. – Хотя уже в августе необходимо было распределить зерно по сегментам рынка. Пшеницу 3 класса можно было реализовывать до 5 тысяч 200 рублей за тонну. Многие знакомые крестьяне к моим рекомендациям не прислушались, они доверились государству и в итоге продали зерно за 3700 и ниже. Получилось, что крестьяне поддержали общие тенденции за счет своего кармана".

Стоит отметить, что многие фермеры уже и не сетуют на региональную власть, утверждая, что наши начальники бьются, как могут, и все "в руках" федералов.

"Я на сегодняшний день тоже не удовлетворен той ценой, которая сложилась на рынке. Но не надо все сваливать в кучу, обвиняя чиновников Алтайского края в том, что сегодня такая низкая цена, - возмущается Александр Балаков. - Мы же понимаем, что это сегодня абсолютно не связано с деятельностью региональной власти. Если в позапрошлом году цена доходила до 9 тысяч за тонну, то это же не заслуга чиновников, это заслуга рынка. Разве не исключена ситуация, что когда будет четко обозначена цена, например, государство готово закупить тонну пшеницы за 5 тысяч, а цена на рынке будет 9 тысяч за тонну, поднимется другой крик, что нас обдирают, что мы обязаны продавать пшеницу по низкой цене".

Другой взгляд на аграрную политику краевых чиновников у Галины Гриценко и Алексея Миненко. Они абсолютно уверены, что региональная власть лоббируют интересы в основном переработчиков аграрного сектора, не обращая внимания на крестьян.

"Когда я разговаривал с представителем крупнейшего инвестиционного холдинга, который занимается товарными рынками, то он официально заявил, что у нас биржевые площадки и логистика не развиваются по политической воле региона", - рассказывает Алексей Миненко.

Сегодня на региональном уровне считают нецелесообразным вывозить сырье за пределы края, и дело даже не в транспортной логистике. Фермеры могут получить намного больше, если будут иметь прямой выход на биржевые площадки, пользуясь только услугами брокеров. Ситуация изменится, отмечают специалисты, как только решится задача равноценного развития переработчиков и крестьян, но в регионе в этом пока, похоже, не заинтересованы.