Раны гнили и кишели червями. Как лечили солдат в госпиталях на Алтае во время ВОВ
Великая Отечественная унесла жизни более 12 млн советских солдат и офицеров. Но ещё большими были санитарные потери: тяжёлые ранения надолго выводили бойцов из строя, подрывая боеспособность армии. И вот тут нечеловеческие нагрузки приходились на медиков. Тяжелораненых ставили на ноги в госпиталях в глубоком тылу. Не хватало врачей, медсестёр, лекарств. Бороться приходилось не только с ранами и болезнями, но и с тяжелейшими бытовыми условиями. Как работали и чем лечили физические и душевные раны солдат в госпиталях на нашей земле, рассказала старший методист краевого центра детского отдыха, туризма и краеведения "Алтай" Марина Киприянова.
И 10 кг солёного сала
Изначально на Алтае планировали разместить всего 12 госпиталей, но уже в середине сентября 1941 года в наш регион эвакуировали 91 санчасть. А всего за годы войны на Алтае работали 134 эвакуационных госпиталя, где прошли лечение более 100 тыс. человек – пятая часть от числа всех пролеченных в Сибири.
Первые госпитали размещали в школах, санаториях, гостиницах, клубах и домах отдыха. Здания требовали серьёзных переделок: в срочном порядке расширяли входные проёмы, перестраивали комнаты под рентген и физиокабинеты, кухни, устанавливали вытяжные шкафы, душевые и туалеты, подгоняли разводку электроэнергии, канализацию и водопровод под больничные нужды.
Когда поток эвакуируемых госпиталей значительно вырос, под их нужды отдали и большинство местных гражданских медучреждений, которые сначала хотели сохранить для помощи тыловикам.
Изначально по плану на переоснащение помещений было выделено 2 369 рублей. По факту же на содержание госпитальной системы на Алтае за годы войны было потрачено почти в 40 раз больше – около 90 тысяч рублей.
Большинство госпиталей эвакуировали с территорий, где уже вовсю шли боевые действия. С собой они могли привезти немного. А это значит, что в полное распоряжение эвакуированной медсанчасти поступало не только помещение, но и все его материальные фонды, в том числе бесценные в военное время транспорт и запасы топлива.
Но иногда "хозяйству" прибывающих санчастей можно было и позавидовать.
Например, госпиталь № 3466, эвакуированный в Бийск из Донецка, привёз с собой, помимо прочего, автомашины ЗИС-16 и ГАЗ-А, 12 лошадей, 4 брички, 10 эмалированных ванн, пианино, киноаппарат и кинокартину "Цирк". А ещё: 300 кг сухарей, копчёную воблу и 10 кг солёного сала.
Так как Алтайский край находился в глубоком тылу, сюда отправляли военнослужащих с тяжёлыми ранениями и серьёзными травмами, которые требовали длительного лечения и реабилитации. А также везли бойцов с острыми желудочно-кишечными и язвенными заболеваниями, пневмонией, туберкулёзом, болезнями сердца и сосудов, и истощением.
По профсоюзной линии
На особом положении находились санчасти центрального совета профсоюзов. Их на Алтае было три. Они разворачивались на базе домов отдыха, санаториев и курортов. Так, госпиталь № 4094 занял здание Барнаульского дома отдыха работников леса и сплава (сейчас – санаторий "Барнаульский").
Профсоюзные санчасти имели и более широкие возможности для оснащения. Так, например, по профсоюзной линии отдела физкультуры для нужд раненых передавался даже мягкий спортивный инвентарь: трусы, майки, полурукавки, свитеры, тапочки, лыжные брюки и носки.
Максимального эффекта в лечении бойцов помогали добиваться климат и природные ресурсы Алтая. Например, при лечении травм, заболеваний нервной системы и лёгких, туберкулёза широко использовались хлоридно-карбонатная натриевая вода озера Горькое (с. Лебяжье Егорьевского района), сходная по химическому составу с источником Ессентуки № 17, и его минеральные грязи. А так как здесь в военное время проживало много киргизов и казахов, то практиковали и кумысолечение.
Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён
Лошадей и транспорта не хватало, поэтому с поезда раненые, которые могли ходить, в сопровождении медсестёр, шли пешком от вокзала до госпиталя. Иногда по три-четыре километра. Порой поток раненых, прибывших поздно вечером, шагал по городу до утра и весь день. Многие – в гипсе и в кокситах (гипсовых корсетах). Раны за дорогу были запущены, с тяжёлым запахом, под повязками и гипсом – вши и черви.
Прежде чем попасть в госпиталь, раненый проходил через обязательный санпропускник. Там всех без исключения раздевали, отправляя вещи на утилизацию или в дезинфицирующую камеру. Пациенты мылись, им меняли все повязки, чтобы не занести в госпиталь инфекции и вшей. Впрочем, наголо стригли только солдат и младшие военные чины. У офицеров была привилегия сохранить свои волосы.
После санобработки раненым выдавали специальный госпитальный халат, нательное бельё, полотенце и обувь. Колющие и режущие предметы, оружие иметь было нельзя. В палатах разрешали держать только конверты, бумагу, карандаши, курительные принадлежности, предметы личной гигиены и небольшую сумму денег.
В госпиталях действовала строжайшая, практически военная дисциплина. Даже истории болезни пациентов приравнивались к секретным документам и хранились соответствующим образом.
Покидать санчасть, как и проходить на её территорию, посторонним лицам можно было только по согласованию с главным врачом. Лечебные процедуры и приём лекарств происходили в строго установленное время и в присутствии медсестёр. Ходячие больные после утреннего измерения температуры обязательно заправляли кровати – лежать или сидеть на постели в одежде запрещалось.
Cтрелять и ампутировать
Очень остро в госпиталях стоял кадровый вопрос. От необходимого числа врачей имелось меньше половины. Больше 20 алтайских медиков были арестованы органами НКВД за службу в армии Колчака. Кто-то ушёл на фронт. В их числе – известный барнаульский хирург Александр Чеглецов и медсестра Вера Кащеева: в их честь названы улицы краевой столицы.
К тому же на тот момент на Алтае не было своего медицинского вуза. Врачей для сибирских регионов готовили Томский, Новосибирский и Омский медицинские институты.
Врачей и средний медицинский персонал для эвакогоспиталей первой очереди набирали из лечебных учреждений края, и они сразу же переходили в разряд военнослужащих. К примеру, высшее медицинское образование давало статус военврача 3-го ранга.
Но и это не спасало ситуацию. Тогда в регионе развернули систему ускоренной подготовки и повышения квалификации врачей и медсестёр без отрыва от производства.
Учили только тому, что может пригодиться в работе в условиях военного времени: каждый медработник должен был уметь накладывать гипсовую повязку, делать вытяжение, стерилизовать материалы, обращаться с автоклавом.
Помимо этого, медики изучали уставы, приказы и прочие документы командования Красной Армии. Учились владеть боевым оружием (винтовкой, пулемётом, гранатой): никто не мог сказать, что от него потребуется завтра – ампутировать ногу раненому или стрелять во врага.
Научные открытия из того, что "под ногами лежит"
В начале войны возник жестокий дефицит лекарств, медицинских изделий и расходных материалов. Фашисты захватили или уничтожили большинство складов медицинского имущества вблизи западных границ. Привезти с собой необходимые медикаменты спешно эвакуируемые госпитали просто не могли.
В тылу, на Урале и в Западной Сибири в срочном порядке разворачивали новые фармпредприятия. С ноября 1941 года в Бийске работал эвакуированный из Харькова Украинский институт экспериментальной эндокринологии. Здесь выпускали важнейшие лекарства – инсулин, адреналин, витамин С, желудочный сок, пантокрин, холосас.
Одновременно с этим развивали фармпроизводство на основе местных ресурсов. Например, в 1942 году на бийском и барнаульском пивзаводах был организован выпуск витамина С в виде напитков из кедрового ореха и игл хвойных деревьев, разрабатывали новые лечебные средства для быстрейшего заживления ран, лечения обморожений и ожогов из алтайских растений. При мясокомбинатах стали изготавливать жидкий гематоген. А местные жители собирали лекарственные растения, которыми богата алтайская земля.
Артели и мастерские изготавливали и ремонтировали медицинские инструменты и изделия: зажимы, пинцеты, скальпели, ножницы, а также судна, клизмы, костыли, носилки, перевязочные столы.
Война дала толчок развитию протезирования, которого до этого на Алтае не было – военнослужащие с ампутациями либо отправлялись в Новосибирск, либо месяцами ждали заказанные протезы в госпитале.
В апреле 1942 года в Барнауле открыли протезную ремонтно-сборочную мастерскую.
Алтайским врачам удалось добиться настолько высокого качества протезов и разработать такие программы адаптации устройства, которые превзошли даже блестящие достижения американских медиков. Например, в архивных документах барнаульского протезного госпиталя № 1508 говорится:
"… В Америке больной месяц тренируется в протезе, а у нас выписывается через 2-3 дня".В годы Великой Отечественной войны получило широкое распространение и переливание крови – до этого методика у нас практически не применялась. Несмотря на тяжёлые условия работы и недостаток питания, тыловики – а большинство это женщины – активно сдавали кровь.
Дефицит и сложные условия способствовали и активному научному поиску. Именно в этот период в различных областях медицины было сделано множество полезных открытий и рационализаторских предложений. Например, начали использовать строительный алебастр вместо медицинского гипса, попробовали пересадку консервированной кожи кролика пациентам с обширными ожогами или обморожениями.
А способ скоростного определения дизентерии, предложенный доктором бийского госпиталя № 2735 Ломакиной, повсеместно рекомендовали к практическому применению.
Несмотря на невероятный объём работы, при госпиталях ежемесячно проводили конференции врачей и медсестёр - так специалисты обменивались опытом и анализировали ошибки.
Пельмени и отбивные
Несмотря на тяжёлое военное положение, кормить пациентов старались сытно – им нужны были силы для скорейшего возвращения в строй. Средняя калорийность пищи в госпиталях составляла 3200-3400 калорий, пайки лётно-технического состава ВВС Красной Армии и вовсе – 4712 калорий.
В меню военнослужащих были такие блюда, как пельмени, жареный картофель, отбивные, овощные котлеты.
Чтобы обеспечить всем этим, при госпиталях с середины 1942 года стали организовывать подсобные хозяйства. Засеивали зерновые, высаживали овощи, на скотных дворах держали коров, свиней, овец и домашнюю птицу. Это позволило включать в меню свежие овощи, соленья, яйца, мясо и молоко.
Создавали даже специальные бригады по выращиванию рассады. Людей не хватало, поэтому в самые горячие периоды работали по 14 часов в сутки.
Колхозы, совхозы, а также местные жители тоже помогали госпиталям как могли. В архивах упоминается колхозница Куриенкова, которая, сдавая в госпиталь гуся, пуд картофеля и ведро капусты, сказала:
"Мы должны заботиться о раненых как о своих детях".
Не только тело, но и душу
Кроме лечения физических ран, врачам приходилось исцелять и душевные травмы бойцов, восстанавливать моральный дух.
При каждой санчасти обязательно работал военный комиссар. Ведь возвращаясь в ряды Красной Армии, солдат должен был хорошо понимать обстановку на фронтах и иметь сильный "наступательный порыв" – готовность идти на любые жертвы во имя победы над врагом.
В госпиталях ежедневно читали лекции, газеты и сводки с фронтов с демонстрацией карт, обсуждали важнейшие материалы, рассказывали о подвигах героев войны. Раненым помогали писать письма домой и читать полученные от семьи весточки – большинство солдат были малограмотны.
В госпиталях выступали артисты, для бойцов устраивали праздники: Новый год, День Красной Армии и Флота (23 февраля), Международный женский день, День международной солидарности трудящихся (1 мая) и годовщина Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября). К этим датам обязательно готовили специальную программу с обширным списком мероприятий.
Не только лечить, но и учить
После окончания лечения каждый боец проходил военно-врачебную комиссию. Годные к службе получали документы, обмундирование и отправлялись в воинскую часть. Частично негодным полагался отпуск по болезни с переосвидетельствованием через полгода или год.
А полностью комиссованные воины получали инвалидность и вставали на учёт в органы соцобеспечения.
Чтобы предотвратить моральный распад таких бойцов и помочь им адаптироваться к жизни, в госпиталях организовали обучение инвалидов и даже их трудоустройство. Люди могли получить профессии сапожника, портного, счетовода, парикмахера, повара. Востребованы были шапочники, часовщики, киномеханики, животноводы, библиотекари, корзинщики, резчики по дереву.
В этом активно помогали и региональные предприятия. Например, завод № 17 (ныне – Барнаульский станкостроительный завод) сконструировал и изготовил четыре станка для обучения в госпитале профессиям лекальщика и слесаря.
Победа в Великой Отечественной войне ковалась не только в сражениях, но и в глубоком тылу.
В самые горячие периоды врачи в госпиталях одновременно вели по 90-100 раненых. И несмотря на колоссальную нагрузку, благодаря искусству и горячей вовлечённости медиков, средний процент выписки в строй в Алтайском крае составил 46%. Это больше, чем в соседних регионах: Новосибирская область – 36%, Омская – 38%.
Превозмогая лишения, отдавая все силы и совершая невозможное медики Алтая возвращали в строй солдат и офицеров для борьбы с фашистами, раз за разом заново создавая нашу армию.