«Не танцую. Не целуюсь. Не Газпром»: как Юра Шатунов выступал с гастролями в Барнауле

Солист группы «Ласковый май» Юра Шатунов скончался 23 июня на 48-м году жизни после обширного инфаркта. Певец дважды приезжал с гастролями в Барнаул: в 2004 и 2013 годах. Осенью этого года в столице края должен был пройти новый концерт Юрия Шатунова. Предлагаем вспомнить о гастролях артиста на Алтае в 2013 году. Тогда певец презентовал новую пластинку «Я верю», а также исполнил хиты. Во время концерта Шатунов порекомендовал зрителям писать записки, пообещав отвечать на вопросы. Кроме того, лидер «Ласкового мая» дал большое интервью изданию «Вечерний Барнаул».

«Белые розы» на бис!

Вроде бы вот только это было: из ларьков, торгующих самозапи­санными кассетами, на всю округу разносились незамысловатые песни «Белые розы» и «Розовый вечер», а слабый пол готов был организовать гарем имени Юры Шатунова. Прошло 20 с лишним лет. Мальчик Юра вырос, обзавёлся семьей, стал отцом двоих детей, живёт в Германии. На смену пиратским кассетам пришли новые аудио­форматы. Фанатки его тоже вы­росли. Остальное же не изменилось: концерты Шатунова проходят при полных залах, а его голос заставляет женщин всё так же объясняться ему в любви. Только стало их ещё больше: к повзрослевшим фанаткам времён его молодости добавились те, кто появился на свет уже после взлёта и распада «Ласкового мая».

В Барнаул Шатунов привёз пре­зентацию своей новой пластинки «Я верю». Но, по сути, программу стоило бы назвать «Лучшее» — зву­чали не только новинки, но и про­веренные временем и поколениями хиты. «Белые розы» Шатунов спел в самом начале концерта, когда народ ещё толком не разогрелся. А «Седая ночь», «Розовый вечер» и другие произведения из этой же «оперы» звучали в конце, когда дамы в зале на креслах чинно уже не сидели, вспомнив, как отрывались под эти песни на дискотеках в молодости. «Белые розы» в итоге пришлось спеть ещё раз, так как зал отпускать Шатунова ну никак не хотел. Правда, второй раз он её спел уже без музыки. Кстати, музыкантов на сцене вообще не было. Точнее, почти — за спиной Юрия стоял лишь клавишник, из которого и лилась вся инструмен­тальная составляющая программы. Вокал же был живой, и, надо отдать должное Шатунову, пел он очень даже прилично.

##news_ec81092b-5c52-4712-9075-910a7eaccebb##

А ещё в начале концерта он предложил публике писать ему записки, пообещав отвечать на во­просы. Послания так и посыпались. С Шатуновым просили разрешения сфотографироваться («Я на память не фотографируюсь, так как память бывает либо долгой, либо вечной, ни того ни другого не хочу»), стан­цевать («Я не танцую. Не умею. У меня же фамилия — Шатунов, шатун, медведь. Все ноги оттоп­чу»), осуществить заветные мечты («Есть такая поговорка: «Мечты сбываются. Газпром». Я, увы, не Газпром) и даже поцеловаться с ним («Нет. Я один раз поцеловаться попробовал, а теперь у меня сын и дочь»). Ещё публика интересовалась источниками вдохновения артиста («Вдохновение — оно во всём, что нас окружает, надо только уметь увидеть»), спрашивали, как попасть на эстраду («Зависит от того, какого вы пола. Можно одним известным способом, можно и через талант. Смотря что у вас есть»). Кто-то даже написал Шатунову: «Спасибо, что ты не Лепс»). И, конечно же, поклонники признавались певцу в любви: «Юра, ты клёвый парень нашей молодости. Привет тебе из Повалихи!»

##news_c9d75b60-8e15-4b61-95dd-d41162cac02d##

Геймер-автомобилист

После концерта Ша­тунов, проведя авто­граф-сессию, ответил на вопросы журналистов.

— Юра, месяц назад у вас родилась дочь. Ощущения от появле­ния второго ребёнка отличаются от тех, что были после рож­дения сына?

— Да, глобаль­но. Ещё больше ответственно­сти, ещё больше любви и вни­мания от меня требуется. И это здорово, это безмерное счастье. Первый раз от­цовство было не настолько ощутимым, может быть, не совсем ждан­ным. Сейчас же, имея опыт вос­питания ребёнка, понятие о том, что такое семья, общение гораздо ярче. Эмоции через край.

— Дочка сейчас в Германии, а вы на гастролях в России. Не хотелось тур отменить?

— Нет. Да сейчас я ей особо и не нужен, от меня мало толку. Чуть попозже — да, моё присутствие будет необходимо, а пока супруга справляется. У меня нет груди, чтобы кормить дочь, так что могу ехать и работать.

— Юрий, вы — чемпион мира по компьютерным гонкам на болидах. В жизни на дорогах вы тоже лихач?

— Смотря где ездить. Если в России, то я такой же хам, как и все, иначе никуда не проехать. За границей я, опять же как и все, за­конопослушный. В каждой стране свои нюансы вождения, я много где ездил за рулём. У нас, по сути, правил нет, как хотят, так и ездят, и если ты попадаешь в этот поток, то ведёшь себя так же. Если будешь стоять и ждать поворота под стрелку в нужном ряду, то долго будешь ждать, так как впереди постоянно кто-то будет влезать.

— Машина для вас просто средство передвижения или что-то большее?

— Просто транспорт. Кусок железа на четырёх колесах.

— На мотоцикле тоже ездите?

— Да. Я вожу всё, что движется, от мотоцикла до самолёта, это правда. Российские права у меня всех кате­горий, так что и за рулём грузовика проехать могу, и с прицепом. Я не шучу, на самом деле это умею.

— Скорость любите?

— Люблю. Но не по нашим доро­гам. Если хочется погонять, нужна подходящая машина, можно взять её напрокат. Взял, выжал 320 км/ч, ощутил адреналин и отдал её об­ратно.

— Коли вы играми увлекаетесь, скажите, геймерство — зло?

— Вообще — зло. Я сам, если сажусь за игру, могу надолго там потеряться. За игрой можно проводить время, чтобы снять стресс, но садишься — мозги отключаются, ни о чём не думаешь, забываешь поесть, сходить в туалет, даже покурить. Играю сейчас в одну, заходишь в данж, он длится шесть часов. А если ещё нубы играют, которые падают на каждом мобе... Что ха-ха? А, это я уже на геймерский сленг перешёл. Да, я и так могу.

— Вы надолго в играх терялись?

— Бывало, двое суток сидел. По­том нужно какое-то время, чтобы вернуться к реальной жизни. Сейчас захожу, часа два посижу — надоедает. Теперь я крутой перец во всех играх, все прокачано, заточено. Зашел, двух мобов пальнул и вышел.

След в истории

— Вы когда-то играли в хоккей?

— И сейчас играю, но нечасто. Не только сам выхожу на лёд, я болель­щик, можно даже сказать, фанат. Люблю этот вид спорта, понимаю. Думаю, хоккей останется со мной до конца моих дней.

— Сейчас идёт финальная серия чемпионата КХЛ. За кого болеете?

— Не буду колоться. Но за серией слежу по возможности.

— Вы на самом деле не оставляете свои автографы на листах бумаги, а только на дисках?

— Да. Бумажку можно выкинуть, а диск останется. И как уважающему себя артисту мне приятнее распи­сываться на своей продукции, чем просто на клочке бумаги. Но для автографа подойдёт не только диск — ещё плакат, открытка, пластинка.

— Что вы больше цените в женской красоте?

— Сложно сказать. Не внешность — точно. Не биологическую то есть. Морщинки ведь со временем не спрячешь. Губы можно надуть чем-нибудь, но потом их не спустишь. Красота — страшная сила, и с каж­дым годом страшнее и страшнее. Гораздо важнее для меня душевная красота, и в моей супруге ценю это больше.

— Что главная ценность в вашей жизни?

— Сейчас семья. Ради этого живём. Человек приходит, чтобы оставить след в истории. Если в истории не получилось, то надо продолжить фамилию.

— Вы сказали — сейчас семья. А раньше?

— А раньше не имел семьи, были другие взгляды, критерии, понятие о жизни. Теперь всё изменилось в лучшую сторону.

— Как считаете, вы оставили след в истории?

— Не знаю, не мне судить.

##news_2172d161-0c97-4ef9-9139-65aaa65f2177##

Петь до мурашек

— Юрий, вы бы хотели вернуть време­на, когда ваши фанаты были моложе?

— Зачем? Что было, то было. На ностальгию у меня нет времени. И смысла не вижу.

— Кто сейчас ваша аудитория?

— Это люди, которым нравятся мои песни и моё творчество. Как ещё их характеризовать-то?

— Что вы планируете дальше в творчестве?

— Тур закончить. Езжу с 28 сентября. Только на Новый год, с 24 декабря по 6 января был дома, а с 8 сентября опять поехал в тур.

— Где же вы силы берёте?

— Не знаю. Когда заканчиваются, ложусь спать, они снова появляют­ся. Нельзя на сцену выходить через силу, это сразу будет видно. И если в полноги работать, это тоже видно. Ра­бота — это святое, сразу после семьи. И на работе должен быть огурцом, вы­глядеть на все сто и пахать на все сто.

— Сколько вам надо времени, чтобы нормально выспаться?

— Два часа, сутки, иногда и пол­часа — зависит от того, как сильно устал, где мы, куда едем. В России дороги длинные, часовых поясов много. Сюда, в Барнаул, в поезде ехали — спали, в гостиницу засе­лились — опять спали. Проснулись, побрились, поехали в театр. Сейчас дальше поедем — опять спать будем.

— Дорогу переносите нормально?

— Я не люблю дорогу, она меня вы­матывает. Гораздо проще и интереснее пару суток в студии просидеть. От поездок устаешь не физически, а мо­рально. Переезды по 600-800 км. Но выбирать не приходится, страна такая.

— Есть песня, которую уже не можете петь — надоела?

— К этому нельзя так относиться. Мы много чего не можем, но есть слово «надо». И делать это нужно не на «отвяжись». Не важно, сколько раз я спел «Белые розы». Тысячи, наверное. Но это не говорит о том, что она стала хуже или её меньше любят, заказывают. Наоборот. А если она востребована, почему должен отказываться? Только выходить и петь надо так, чтоб аж до мурашек по коже.