Пока Алтайский край продолжает бороться с последствиями четвёртой волны пандемии коронавируса, в регион пожаловала уже пятая. 24 января местное управление Роспотребнадзора выявило 12 первых случаев заражения штаммом “омикрон”. Но волна началась ещё раньше, уверен министр здравоохранения края Дмитрий Попов. Медики ещё с прошлой недели фиксируют серьёзный и небывалый ранее рост заболеваемости ковидом и ОРВИ.

По словам Попова, нагрузка на медицину в пятую волну может оказаться самой тяжёлой за всё время пандемии. Министр рассказал amic.ru, как регион готовится к распространению “омикрона“ и чего нам от него ждать. Кроме того, глава Минздрава поделился статистикой смертности, которую COVID-19 принёс в 2021 году.

Дорогу кислороду

— Дмитрий Владимирович, четвёртую волну мы, похоже, пережили. Она оказалась непохожей ни на какую другую. С одной стороны, не было скандалов с очередями в поликлиниках и задержками скорой помощи. С другой — смертность намного выше, чем осенью 2020 года. Почему так произошло?

— Да, негатива, который был в 2020 году, мы смогли избежать. Думаю, главную роль тут сыграла работоспособность медперсонала. Ведь во время второй волны иммунитета у наших врачей не было. И мы столкнулись с ситуацией, когда часть медиков ушли в ковидные госпитали, а часть выпали из-за болезни.

В 2021 году такой проблемы не было. Почти весь наш медперсонал вакцинирован. Кроме того, многие получили иммунитет переболев. Поэтому мы смогли нормально оказывать помощь и в поликлиниках, и на скорой. Люди дозванивались и получали помощь.

Плюс, лекарств теперь достаточно и в медучреждениях, и в коммерческих аптеках. В 2020-м мы столкнулись с нехваткой, но затем промышленность наработала достаточный объём.

А вот тяжёлых больных стало значительно больше, это да. И здесь основной причиной стал сам “дельта”-штамм, который приводит к пневмонии и серьёзным осложнениям. Но я считаю, что медперсонал быстро адаптировался к экстремальным условиям. Поэтому уже было меньше эмоциональности в работе и принятии решений.

Министр здравоохранения Алтайского края Дмитрий Попов / Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

— Видите ли какие-то моменты, где отрасль явно не доработала? Что было самым сложным в четвёртую волну?

— Самой серьёзной стала проблема с кислородом. Мы, как регион без достаточной производственной базы, вынуждены были идти за большими объёмами в другие субъекты. При этом понимали, что и там ситуация с ковидом далеко не благостная.

Представьте, в доковидные времена вся алтайская медицина потребляла 3-6 тонн кислорода в сутки. А на пике четвёртой волны нам понадобилось до 52 тонн. В десяток раз скаканули.

Это очень сложная ситуация. Мы подключили другие министерства и федеральные ведомства, чтобы поставки были бесперебойными. Координировали с полицией маршруты, чтобы наши машины нигде не останавливали и не задерживали. Пришлось договариваться с военными, чтобы водителям не мешало перекрытие трасс.

Грузовики шли днями и ночами. А мы дважды в сутки мониторили, куда нужно доставить кислород. Но главное, что мы в итоге нигде не “порвались”. Помогла и модернизация кислородопроводов, которую мы провели в 2021 году практически во всех ковидных госпиталях. Это страховало врачей от перебоев.

Вторая сложность — нагрузка на реанимационную службу. С оборудованием у нас проблем нет, но персонала недостаточно. Никогда в крае не было такого количества реанимационных больных.

— Недавно губернатор сказал, что смертность по итогам 2021 года будет намного выше, чем в 2020-м. У вас уже есть данные, на сколько возросла смертность?

— Окончательные цифры ещё уточняются. Первые официальные данные появятся к концу февраля. А окончательную статистику Росстат опубликует в апреле — мае, когда выверит всё между субъектами.

Но предварительные данные у нас уже есть. Действительно, смертность значительно выросла. Прирост относительно 2020 года — более 5 тысяч случаев. И нужно понимать, что в прошлом году мы более 5 тысяч прибавили по отношению к 2019-му. Совокупно итоги, увы, печальные. За два года пандемии смертность выросла более чем на 10 тысяч в год.

При этом нужно понимать, что 2021 год мы полностью прожили с ковидом. А в 2020 году в марте только первый случай был. Выраженной первой волны на Алтае не было, а всю сверхсмертность обусловила вторая.

Кстати, серьёзный прирост вызвала больше третья волна. По нашим оперативным данным, в том же октябре 2021-го мы имели меньшую смертность, чем в октябре 2020.

##news_63fcbb11-cd25-4703-b5c0-722e092a08ac##

План А и план Б

— Мы ещё от четвёртой волны не отошли, а уже началась пятая. Мы же можем считать, что она началась? Пусть случаев “омикрона” официально выявили только 12, но заболеваемость растёт очень быстро.

— Конечно можем. То, что мы видим как факт регистрации — это задержка, которая иногда неделями измеряется. Быстро ты их не выявишь: там идёт выборка, чьи образцы отправить на исследование. Плюс, время на доставку и получение результатов. 24 января мы получили данные за 14 января. И большинство этих заболевших не выезжали из региона. Значит, “омикрон” уже и так у нас циркулирует. И мы это понимали.

По Барнаулу мы ещё с прошлой недели видим резкий рост. За неделю по заболевшим мы в три раза выросли. Таких темпов у нас ещё никогда не было.

И то, я бы сказал, мы только на этапе раскачивания ситуации находимся. Думаю, в ближайшее время мы прирастём ещё сильнее. Следующая неделя будет определяющей в части нагрузки.

Уже видим огромный рост обращений в наши кол-центры и поликлиники. По скорой всплеска обращаемости пока не наблюдаем.

— Значит ли это, что всё так, как и говорили многие учёные: “омикрон” дико заразный, но зато переносится намного легче “дельты”?

— Скорее всего, всё так и есть. По тому, что мы видим, пока подтверждаются данные от коллег из Москвы, Подмосковья и Санкт-Петербурга, которые уже в полной мере столкнулись со вспышкой. За три дня они прирастали троекратно. Это огромные цифры.

При этом тяжёлых форм там регистрируется не так много. По данным учёных, “омикрон” в основном проникает только в верхние дыхательные пути. Как итог — насморк, першение в горле, головная боль и температура. В ткани лёгкого вирус проникает в меньшей степени. “Дельта”, наоборот, чаще всего приводила к пневмонии.

Вот и мы сейчас наблюдаем в разы возросшую нагрузку на наше первичное звено. Но опять-таки, в странах и регионах свои особенности. Например, иммунизация: по сравнению с той же Москвой мы выглядим не так хорошо. Плюс, мы так и остались на высоких цифрах заболеваемости, пусть в декабре и шло снижение. “Дельта” пока не ушла, она точно так же регистрируется в подавляющем количестве. Другие регионы успели освободиться и упали до пороговых цифр, а мы, к сожалению, нет. Поэтому в “омикрон” мы заходим на фоне “дельты”. И этот микс на систему давит, как бы то ни было. Тяжёлые формы есть, и их до сих пор много.

Поэтому нам важно теперь понять, как быстро “омикрон” вытеснит “дельту”.

Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

— О мобилизационном плане вы уже рассказывали. Переформатировать “первичку”, усилить кол-центры и неотложку. Хватит ли этого, чтобы пережить пятую волну?

— К сожалению, однозначно ничего утверждать мы пока не можем. Мы продолжаем готовиться широким фронтом и рассматриваем несколько сценариев развития. Основных — два, условно это план А и план Б. Первый — базовый, при котором параметры будут немного превышать четвёртую волну. Здесь у нас есть возможность увеличить мощности, перераспределив нагрузку внутри системы.

Основное — это усиление кол-центров, чтобы люди имели возможность дозвониться и получить элементарные консультации. Мы подготовили инструкции для операторов. Уже сейчас более 300 человек работают на телефонах во всех поликлиниках края.

Но, возможно, всё будет хуже. А по Барнаулу мы уже видим, что такие тенденции есть. Здесь нужен план Б, при котором нагрузка на отрасль возрастёт в два раза и больше. Тогда мы будем оборудовать дополнительные места для операторов. Уже договорились с АГМУ, что к этой работе привлечём студентов. Можем дополнительно нарастить мощность кол-центров до 605 человек.

Количество вызовов на неотложку тоже будет расти. Здесь мы уже усиляемся — буквально на днях выдали медучреждениям 46 машин, 44 из них пойдут в первичное звено. Но и этого количества машин может не хватить. Если случится план Б, будем подключать другие органы: Минобр, муниципалитеты. Есть поручение губернатора, чтобы они были готовы предоставить нам машины. По крайней мере, доставкой лекарств они смогут заниматься, чтобы наши силы на это не отвлекались.

Со скорой помощью всё намного сложнее. Тут наш ресурс не такой большой, чтобы в случае чего кратно усилиться. Сегодня в крае медпомощь оказывают порядка 220 бригад. Провели ревизию — количество машин можно увеличить до 300. Но где брать персонал? Отработали вопрос с медуниверситетом. У них есть студенты, которые заканчивали колледж и уже фельдшеры. 92 человека таких. С ребятами поговорили, они готовы в случае чего прийти на усиление.

Но мы понимаем, что и этого может не хватить. Если случится план Б, то мы вынуждены будем думать о приостановке плановой медпомощи. И, скорее всего, мы должны будем принять это непопулярное решение.

Узких специалистов и медсестёр придётся отвлечь на неотложную помощь и дистанционное сопровождение больных. Хорошего в этом очень мало. Но нужно понимать, что это единственный выход, если наша система здравоохранения не справится с нагрузкой.

##news_4015e719-fcc7-4841-8eaa-3b2255c6dd76##

— Из данных оперштаба мы видим, что дети стали болеть намного чаще. Это тоже особенность “омикрона”?

— Да. Тут мы тоже ждём большую нагрузку на педиатрическое звено. И по детским койкам у нас отдельный план. Это то, чего не было раньше за всё время пандемии. Коллеги говорят, что у детей возможно появление более тяжёлых форм ковида. Мы просчитали не менее 700 детских коек. А если совсем тяжело будет, готовы до тысячи развернуть. В Центре охраны материнства и детства мы большой корпус перепрофилируем под ковид и предусмотрим там 15 реанимационных мест.

— В других странах и в западной части России мы уже видим снижение. Да, “омикрон” взрывными темпами ворвался в нашу жизнь, но так же быстро и угасает. Ждёте ли вы, что и на Алтае пятая волна будет недолгой?

— Мы очень надеемся на этот сценарий. Действительно, в США, на Западе и в Москве мы видели быстрый кратный прирост. За три недели штамм полностью заместил остальные и вышел на пик. А затем в течение двух-трёх недель они так же быстро снижались. Если мы видим такие ситуации везде, то и нас, наверное, ждёт то же самое.

Хотелось бы верить. Потому что долго работать с такой нагрузкой невозможно. Тут уже никакие сценарные планы не помогут.

Пока петух не клюнет

Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

— Вы сами упомянули, что по уровню иммунизации мы выглядим “не очень”. Почему так? Призывы и разъяснения, по-моему, доносятся из каждого утюга. А осенью появилась серьёзная мотивация — система QR-кодов. Помогло ли это нарастить темпы вакцинации?

— Определённый рост мы увидели. Но он был кратковременным и быстро сошёл на нет. Обычно у нас темпы вакцинации чётко сопоставимы с уровнем заболеваемости. Как идёт рост — так и начинают записываться на прививку.

У нас, видимо, всё как в поговорке: пока петух не клюнет, ничего делать не начнём.

За прошлую неделю мы более 55 тысяч человек вакцинировали. Очень радует, что многие зашли на первую прививку. Уже в начале февраля мы перемахнём за отметку 60% взрослого населения. И порядка 200 тысяч человек нам останется до отметки 80%.

Но важно понимать, что повторная вакцинация нужна каждые полгода. У нас на этот момент уже более 300 тысяч человек должно быть ревакцинировано. Но записались и пришли лишь порядка 70 тысяч. Популяционный иммунитет — вещь динамическая. Если мы будем “терять” этих людей, то и иммунная прослойка будет уменьшаться. Поэтому призываю всех приходить на повторную прививку. Полгода — это временно. Если мы ответственно подойдём к вакцинации, я уверен, в будущем будет достаточно одного укола в год.

##news_230bb5cf-1bc2-40c2-9618-ebe55418dbd9##

— На прошлой неделе в крае началась вакцинация подростков. По словам эпидемиолога Ирины Переладовой, планируется привить не менее 80 тысяч детей. Вам не кажется, что это слишком уж оптимистичные планы? Если вакцинация взрослых такой негатив вызывает, что уж о детях говорить.

— Конечно. Я и не сомневаюсь, что трудности будут. Тут мы сразу заходим на территорию антиваксеров. Ведь самое большое количество людей, кто решил не вакцинироваться, — это родители детей, к которым мы теперь должны прийти с прививкой. А сделать это мы можем лишь с согласия. Естественно, огромные трудности здесь будут.

Предварительную работу с Минобром мы провели и имеем уже порядка 6 тысяч согласий от родителей. Поэтому прекрасно понимаем, куда первые 1680 доз нужно раздать. Желающие есть.

Но чем дальше, тем на больший негатив мы будем заходить. Надеюсь, здравый смысл победит в итоге. Будем и дальше вести разъяснительную работу. Других вариантов у нас нет.

— А вам не кажется, что разъяснительная работа проведена не очень хорошо? Или почему тогда противников прививок у нас так много?

— Думаю, в первую очередь роль играет менталитет. Мы ведь смотрим на демократический Запад, где прививаются хорошо. Так вот, во многих вопросах они совсем не демократы там. Законодательство в части вакцинации намного жёстче, чем у нас. Мне кажется, мы ещё не дозрели как общество.

Действительно, может быть, мы не до всех достучались и не так разъясняли. Самое простое — найти виновного, а себя считать хорошим. Но так мы будем топтаться на месте. В себе нужно причины искать, чтобы двигаться вперёд. Поэтому тут есть масса вещей, которые нам предстоит проанализировать.

Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

О планах на 2022-й, помимо ковида

— Какие у Минздрава планы на 2022 год, помимо борьбы с ковидом? Осенью вы говорили, что на Алтае предстоит масштабная модернизация взрослых поликлиник.

— Да, работу по модернизации первичного звена мы будем продолжать. Хотя в прошлом году у нас были большие сложности из-за серьёзного роста цен на дерево и металл. Но работа ведётся.

В части сельского здравоохранения только наращиваем темпы — планируем открыть 18 ФАПов. В прошлом году мы построили 17 и все их запустили. Плюс, 11 врачебных амбулаторий появятся. Например, одна будет в Гоньбе, где сейчас вообще никакой инфраструктуры нет.

В Камне-на-Оби и Алейске в 2022 году мы запроектируем и начнём строить большие поликлиники — на 900 и 1200 посещений соответственно. В Советском должны завершить строительство поликлиники. В Смоленском и Зональном в 2022 году тоже запроектируем по одной. Это наши первоочередные планы.

И ремонтировать уже существующие поликлиники мы, конечно, начнём. В прошлом году 42 млн из краевого бюджета направили на проектирование, а в этом потратим ещё порядка 300 млн, чтобы начать работы. Задача — привести все взрослые поликлиники в порядок.

##news_1489f135-b883-43d8-9d04-4d54528aaaff##

— Барнаул здесь наиболее интересен. Город растёт, и существующих поликлиник явно не хватает. Стоит ли ждать, что в ближайшие годы появятся новые больницы?

— Барнаул, я бы сказал, сегодня находится в проблемной зоне. Медицинская инфраструктура серьёзно отстала от того, как город разросся. Тот же Индустриальный район прирастает на 15 тысяч человек в год.

Поэтому очень важно, что в конце 2022-го — начале 2023 года мы должны, наконец, сдать большой корпус 14-й поликлиники. В следующем году будем проектировать ещё две — в Центральном и Индустриальном районах.

Будем думать по Южному — что-то нужно делать. Там пока инфраструктура сильно запаздывает. А посёлок растёт. У города есть планы: в ближайшее время шесть новых высоток там собираются построить. Нужна поликлиника. Но пока там никаких решений у нас нет. Нужно этим заниматься.

— Вы как-то упоминали, что есть смысл юридически соединить некоторые барнаульские поликлиники. Можете пояснить, зачем это нужно? Пока скептики снова не заговорили об “оптимизации”.

— Нас часто упрекают, что мы что-то оптимизировали или закрыли. Но это не так. И с поликлиниками — то же самое.

Тут простая логика. В городе есть очень разные поликлиники — одна на 100 тысяч, а другая всего на 27. Есть медучреждения, где обслуживают только студентов. И все они разной мощности. Где-то взрослая поликлиника вынуждена ютиться вместе с детской. Где-то даже рентген сделать негде. Даже если мы купим туда оборудование — места в поликлинике так мало, что ставить его будет некуда.

Поэтому и обсуждаем вопросы объединения. Две поликлиники начнут юридически действовать как одна. Для людей, по сути дела, не поменяется ничего — к врачу придётся идти по тому же адресу. Но зато появляются дополнительные возможности: записаться к узкому специалисту, например. А мы, в свою очередь, сможем допоставить оборудование. Никакой оптимизации тут нет — это упростит жизнь и нам, и пациентам.

##news_f8b829af-9ca4-4a49-bf75-7aeb8d08c4d4##

— В начале 2022 года произошло объединение горбольниц № 11 и № 12. Теперь это БСМП № 2. Городу вторая экстренная больница нужна, никто не спорит. Но когда она заработает полноценно? Пока сложилось впечатление, что понимания нет ни у кого.

— Больница будет переходить в экстренный формат постепенно. Здесь не должно быть никакой спешки. Формирование большой больницы — это сложный процесс. Здесь будут притирки и адаптация к работе в экстренных ситуациях. Нужно переформатировать работу, которая складывалась годами.

Как отделение будет готово перейти в круглосуточный формат — будем переводить. Сейчас задача главврача — сформировать коллектив. Всё остальное обязательно заработает, когда люди начнут понимать свои цели и задачи.

— Кадровый вопрос остро стоит уже не первый год. Здесь нам стоит чего-то ждать?

— Здесь требуется принятие дополнительных, программных вещей на уровне губернатора, чтобы привлечь медперсонал. Свои предложения мы подготовили. В феврале будет выносить их на рассмотрение в правительстве. Пока не буду забегать вперёд, что в этой программе. Если губернатор одобрит, уже в 2022 году начнём реализовывать эти планы.

Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

“Я не медный гривенник, чтобы всем нравиться”

— Вы уже больше трёх лет возглавляете Минздрав Алтайского края, приехав из другого региона. Есть у нас какие-то особенности, которых в других субъектах нет?

— Наверное, в первую очередь, это большое количество муниципальных образований с малой численностью населения. Плюс, высокая доля сельского населения. 43% — это почти в два раза выше среднероссийских показателей. И везде нужно держать ФАП, сотрудника, машину. Всё это накладывает отпечаток на работу нашей системы.

Поэтому очень важно делать упор на межрайонные центры, которые требуют серьёзной модернизации. В них надо вкладываться. Это точки опоры для районов, где люди могут получить специализированную помощь.

Ну и низкая заработная плата медика, конечно. Это большая проблема, из-за которой мы наблюдаем переток медперсонала в другие субъекты. Здесь нам нужно бороться за увеличение “базы”.

— Ну а плюсы-то у нас какие-то есть?

— Конечно. Главное — замечательные медицинские кадры. Люди, которые сегодня работают, не стоят на месте сами и двигают вперёд отрасль. Каждую неделю мы обсуждаем развитие той или иной больницы. И всё это — инициатива с мест. Наша задача — сохранить этот кадровый базис и развивать его.

Фото: amic.ru / Екатерина Смолихина

— Недавно вы заявили, что вашей главной целью на посту министра было снижение смертности в регионе. С приходом пандемии она, кажется, стала недостижимой. Нет чувства огорчения, от того что доля борьбы с ковидом выпала именно на вас? И какие теперь у вас цели?

— От своих целей я не отказываюсь. Если работаю здесь, то должен их добиваться. Теперь задача — по максимуму “отвоевать” все ковидные потери. А затем снова планомерно работать, чтобы сокращать смертность.

Конечно, можно опустить руки и возмущаться, почему же именно мне всё это досталось. Но это неправильно. Каждому крест даётся по силам. Значит, так и должно быть. Просто мне хотелось бы, чтобы в крае другие направления развивались. Результаты, которые у нас потихонечку вырисовывались, пандемия перечеркнула. Но я же врач. А врач всегда должен быть там, где нужен. Если сегодня наш враг — ковид, значит, будем бороться с ним. И всё остальное у нас тоже получится. Просто для этого потребуется время.

— А не было желания махнуть рукой и всё это бросить? Очень многие так и сделали — по разным причинам за два года пандемии в российских регионах сменилось немало медицинских министров.

— Нет, такого желания у меня никогда не было. Действительно, в половине, наверное, субъектов за это время поменялись министры. А где-то и по несколько раз. Приходится знакомиться с новыми коллегами регулярно. Причины там разные.

Но цель у меня есть. И мы вместе с губернатором её сформулировали. Оговорили, какие стоят задачи. Придерживаемся её и не меняем. Всё остальное — “внутрянка”, на которую нужно поменьше внимания обращать.

Сам себя я не могу оценивать. Пусть люди оценивают.

— Говорят, глава Минздрава — это должность, на которой никогда хорошим не будешь.

— Это точно, для всех точно не будешь. Но я и не медный гривенник, чтобы всем нравиться.

— Но эти два года — время очень стрессовое, согласитесь. Есть ли что-то, что вас хоть немного отвлекает от ежедневных сводок и волн пандемии?

— Конечно, увлечения есть. Например, я футбол очень люблю. Уже много лет болею за московский “Спартак”. Правда, в последнее время он не особо радует. И играть сам люблю. Там я и выплёскиваю эмоции, которые в работе совершенно не нужны.

Чем мне нравится футбол, что это коллективная игра. И многому учит. Я не кричу, что должен в нападении играть, раз я министр. Толку от этого, если ты этим команде только навредишь? Нужно быть вратарём или защитником, если это получается лучше. Всегда надо быть там, где ты эффективен.

Так и в работе. Если что-то не движется в отрасли, я, как руководитель, должен встать и сказать об этом. Объяснить, что нужно сделать. А если люди справляются сами, то моя задача — лишь поддержать и помочь, чем могу.

— Есть ли у вас прогнозы, когда мы победим пандемию окончательно? Всем уже хочется жить как раньше, без оглядки на эпидстатистику.

— Когда всё это начиналось, мы предполагали, что пандемия может растянуться и на два года. Но масштаб бедствия мы явно недооценивали. Не думали, что коронавирус будет так сильно отвлекать отрасль от остальной деятельности.

Но, на мой взгляд, мы уже адаптировались и по-другому на всё это реагируем. Уже сейчас мы начинаем восстанавливать позиции по другим направлением. Это ведь наше будущее.

А с ковидом мы теперь, судя по всему, будем жить. Нам всем нужно научиться это делать.

##news_b4258568-b1ce-4159-9468-e793c72f792f##