"Нужны всем и никому". Где ночуют пьяницы, пока на Алтае нет закона о вытрезвителях
С января 2021 года российским регионам официально разрешили вновь открывать вытрезвители. Власти Алтайского края пообещали, что и у нас закон о таких учреждениях примут до конца марта. Но этого не произошло. Из федерального документа совершенно непонятно, кто именно должен этим всем заниматься, объясняют специалисты.
Вытрезвители нужны всем и никому одновременно – такой вот парадокс, констатирует заведующий токсикологическим отделением барнаульской горбольницы № 11 Герман Балаганский. Именно его персоналу приходится работать с пьяницами, пока с вытрезвителями на Алтае ничего не решили. Корреспондент amic.ru Саша Соколов отправился в горбольницу № 11 и посмотрел, где сейчас трезвеют жители края. А также выяснил, с чем каждый день (и каждую ночь) приходится сталкиваться медикам, почему вместо спасибо их чаще посылают на три буквы и почему в то, что вытрезвители откроются и спасут положение, врачи не очень-то и верят.
Три кушетки на 15 человек
У входа в токсикологическое отделение барнаульской горбольницы № 11 – небольшая пристройка. Со стороны кажется, что это обычная проходная. Но построили её совсем для других целей: сюда привозят пьяных барнаульцев, которые не могут стоять на ногах. Им нужна не медпомощь, а ночлег: чтобы не замёрзли насмерть на улице или не набедокурили. "Это даже не пациенты. Просто люди", – считает Герман Балаганский.
Заведующий объясняет: официально пристройка называется "палатой досуточного пребывания". Но в больнице её так и зовут – вытрезвитель или изолятор.
Подходя к небольшой комнатушке, невольно зажимаешь нос и щуришься от резкого запаха мочи. Внутри – три грязных продавленных кушетки. И всё. Никакой мебели в изоляторе больше нет. От остального отделения палату отделяет тяжёлая железная дверь. Только она защищает хрупких медсестер от буйных "постояльцев" комнаты. Впрочем, изолятор для "синяков" постарались обустроить с заботой, поясняет Балаганский.
"Внутри мы сделали теплый пол, потому что сама пристройка холодная. Вот и утеплили, чтобы пьяные дураки, которые падают с кушеток, не обморозились и не получили пневмонию. Когда-то всё это было новое. Но пьяницы часто ведут себя буйно. Посмотрите, на стенах вмятины. Вот, на выходных нам разбили окно. Мужчина пришёл в себя и решил, что ему срочно нужно домой. А мы не выпустили, потому что он ещё мог замерзнуть на улице. С окна его сняли, но стекло разбить он успел", – рассказывает заведующий.
"Постояльцев" в изоляторе на момент моего прихода не было: к 9 утра они уже обычно расходятся. По словам Балаганского, всё "веселье" тут происходит ночью, когда там оказывается до 15 человек одновременно.
Хамство, драки и секс
Ночей, когда палата осталась бы пустой, практически не бывает, объясняет Балаганский. По сути, это и есть действующий вытрезвитель, только неофициальный. В России спецучреждения начали "вымирать" в ещё 90-е, а окончательно закрылись в 2012 году, после реформы МВД. С тех пор проблемой никто не занимался, а людей в алкогольном опьянении стали доставлять в приёмные больниц и токсикологические отделения.
В горбольницу № 11, по словам Балаганского, полиция привозит людей даже из Новоалтайска и Штабки. Другого места для любителей выпить в Барнауле больше нет.
"Четыре человека, три человека, восемь человек, шесть человек, семь человек, ещё семь человек. О, два человека – это артефакт. А вот вообще девять человек", – тяжело вздыхая, читает Балаганский ежедневные сводки о поступивших за последнюю неделю.
За год через палату досуточного пребывания проходит около полутора тысяч человек. Это даже больше количества пациентов, которые поступают в токсикологическое отделение за реальной помощью – около 1250-1350 человек в год.
Завотделением называет своих постояльцев "больными определённого психоэмоционального статуса". В переводе с деликатного – агрессивные пьяные хамы, к которым страшно даже подходить. Придя в себя, бьются в двери и просятся на улицу. А бывает, "очухиваются" уже по дороге в "вытрезвитель". И на вопрос "что с тобой случилось" большинство прибывших отвечают ёмко и кратко, вздыхает Балаганский:
– Пошёл на***!
И это самый безобидный сценарий. Чаще они кричат, буянят и устраивают "боевые действия", объясняет заведующий. Усмирять агрессивных медики не имеют права. А полиции в больнице быть не должно. Поэтому её часто приходится вызывать.
"Представьте, соберутся в одной комнате пять пьяных мужиков. Ну что там между ними? Как правило, это драки. Даже ножи доставали, бывало. Соваться туда молодым девчонкам-медсестрам я не разрешаю. Мы вызываем полицию почти каждый день. Но практически никого от нас не забирают. Всё, что могут сделать, – вывести за пределы больницы. Но он же, падлюка, через 15 минут опять придёт. Будет бить стены и стекла, чтобы его пустили погреться", – констатирует Балаганский.
Попадают в палату досуточного пребывания и женщины. Причём, по словам Балаганского, нередко они ведут себя ещё агрессивнее, чем мужчины. Однажды медперсоналу пришлось предотвращать начинающийся половой акт: у посетителей вытрезвителя случилась внезапная история любви.
"Всем, кроме нас, это удобно"
По соседству с неофициальным вытрезвителем – палата интенсивной терапии. Там лежат больные с отравлениями, которым нужно постоянное наблюдение. И пьяных, нуждающихся в медпомощи, тоже кладут сюда. Чаще всего в палате оказываются те, кто допился до белой горячки или алкогольной комы, пояснил Балаганский. Но для них отгорожен специальный закуток: чтобы не мешали другим пациентам.
Правда, перегородка из стекла и пластика не помогает: придя в себя, любители выпить ломают аппаратуру, долбятся в двери и пристают к "нормальным больным". Однажды пьяный пациент вообще ударил беременную женщину в живот, вспоминает Балаганский. Поэтому самых неугомонных медики вынуждены привязывать к кровати.
За "возню" с выпивохами медики практически ничего не получают. Хотя сам заведующий оценивает услуги своего неофициального вытрезвителя минимум в 1500 рублей на человека. Ведь медсестрам приходится раздевать перебравших, мерить давление и пульс, следить за ними ночью, а поутру оттирать с тёплого пола следы их пребывания.
"И вот в этом всём мы живём каждый день", – отчаянно твердит Балаганский, размахивая списками поступивших.
"Очень тяжело. Это поймут только те, кто несколько месяцев тут отработал и своими глазами всё увидел. Со стороны на наше отделение смотрят днём – всё хорошо, красиво. Но посмотреть ночные записи видеокамер – кошмар. И всем как-то по барабану, что люди здесь испытывают постоянный стресс. Раньше нам 25% к зарплате доплачивали, как в психоневрологическом интернате. Но сейчас это всё уже нивелировалось", – объяснил Балаганский.
По его словам, несколько лет назад медикам удалось добиться хоть каких-то выплат: по 500 рублей за каждого поступившего в изолятор. Но фонд обязательного медицинского страхования платил персоналу лишь пару месяцев и перестал.
"Абсолютно всех всё устраивает. Всё ведь "хорошо". Полицейским удобно, что пьяницы находятся здесь, а у них проблем нет. А медицинской администрации выгодно, что мы её лишний раз не долбим. Потому что уже к этому привыкли. Естественно, это удобно всем, кроме нас самих", – заключает Балаганский.
"Бизнесу это не нужно"
С 40-х годов и до самого закрытия вытрезвители находились в ведомстве МВД. И это был оптимальный вариант, считает заведующий: правоохранители могли оперативно "усмирить" особо буйных. А с каждого, кто попал в спецучреждение, взыскивали деньги: высчитывали стоимость пребывания в учреждении из зарплаты.
По новому закону вытрезвители могут работать в рамках частно-государственного партнёрства: с привлечением предпринимателей. И этот вариант в Алтайском крае тоже будут рассматривать, говорила в начале марта представитель губернатора в АКЗС Стелла Штань.
Но на деле никому этим заниматься неинтересно, уверен главный внештатный нарколог алтайского Минздрава Андрей Иванов. Хотя бы потому, что окупить медвытрезвитель без дотаций из бюджета не получится никогда.
"Это малоокупаемое и дотационное дело. Сама услуга носит недобровольный характер – никто по собственной воле в вытрезвитель не стремится. Естественно, оплачивать пребывание там никто не будет. Еще по старому опыту, когда вытрезвители были под МВД, стало понятно, что большинство просто уклоняется от уплаты. А 70% задержанных вообще ничего не имеют. Как они заплатят?" – интересуется Иванов.
Естественно, бизнесу идея заняться вытрезвителями точно не интересна, уверен нарколог. Это видно и по опыту тех регионов, где учреждения открыли в пилотном режиме.
"Сейчас вытрезвители работают, например, в Башкортостане и Татарстане. И там бизнес тоже за это не взялся. Учреждения полностью находятся на гособеспечении за счёт региональных бюджетов. По тому опыту, который есть, это муниципальные учреждения соцзащиты. А субсидии они получают из регионального бюджета. Только так и существуют", – пояснил amic.ru Иванов.
Нарколог подчеркнул, что сами вытрезвители в России очень нужны. И отметил, что там, где они есть, уровень "пьяной преступности" постепенно снижается. Но браться за дело пока не хочет ни одно ведомство – слишком много хлопот.
Когда вытрезвители появятся на Алтае?
Ясности пока нет. По словам Иванова, федеральный закон, который начал действовать в январе, оказался слишком общим. Там нет инструкций, кто и чем должен заниматься. Всё это детально проработают в будущих подзаконных актах, пояснил нарколог.
"Можно сказать, закон сейчас дорабатывается. Ещё должно выйти нормативное постановление на уровне правительства. Это будет трёхсторонний совместный приказ: МВД, Минздрава и Минсоцзащиты. Соответственно, заниматься этим они будут вместе. Мы уже видели проект и даже дали свои предложения. Когда подзаконный акт появится, у нас будет более конкретная и возможная база для исполнения", – объяснил Иванов.
По его словам, только после выхода новых федеральных постановлений можно будет ждать, что открывать вытрезвители начнут регионы. В том числе и Алтайский край. Депутат АКЗС Александр Лазарев тоже подчеркнул, что пока в краевом парламенте проблему вытрезвителей не обсуждали. По его словам, как минимум апрель точно с этим придётся "переждать".
Ну а пока всех пьяниц, как и прежде, будут свозить в маленькую комнатушку в токсикологическом отделении 11-й горбольницы. К усталым фельдшерам, которые уже даже привыкли к постоянным крикам и дракам.