"Жить, а не доживать": пансионат для пожилых "Новые Зори" отметил год успешной работы
Кому доверить пожилых родственников, когда нет возможности ухаживать за ними самостоятельно? В государственный дом престарелых иногда сложно попасть из-за многоступенчатого процесса оформления документов. Частные приюты порой не соблюдают санитарные требования и нормы. Получить паллиативную помощь еще труднее – в медицинских учреждениях не хватает специалистов на такие услуги.
Хорошим решением будет частный пансионат, в котором позаботились не только о нормах СанПиН, но и о комфорте постояльцев. Например, пансионат "Новые Зори", который в 2020 году открыли в здании бывшей больницы в пригороде Барнаула. Директор пансионата Жанна Чичканова и управляющий Павел Ракитный стали лучшими социальными предпринимателями Алтайского края 2020 года. На радио "Эхо Москвы" руководители рассказали, чем пансионат отличается от дома престарелых и почему подопечные, однажды побывав в "Новых Зорях", не хотят уезжать домой.
– Вы стали победителями конкурса "Лучший проект в сфере социального предпринимательства". Расскажите, с чем участвовали?
– Ежегодно в Алтайском крае проводят конкурс социальных предпринимателей. Победителей потом рассматривают на участие во всероссийском конкурсе. Так что мы не только лучшие в Алтайском крае, но и претенденты на звание на всероссийском уровне. Всероссийский конкурс проходит в конце февраля. Ежегодно хотя бы один проект Алтайского края занимает там почетное звание.
Победа отчасти стала неожиданной, потому что мы запрыгнули в последний вагон: конкурс на тот момент был объявлен уже достаточно давно. С другой стороны, наша победа, наверное, заслуженная. Наш проект интересен тем, что объединяет в себе несколько сфер. Ведь "Новые Зори" – не просто хоспис, а пансионат. Это новый проект для Алтайского края, потому что мы объединили уход и комфортное проживание, близкое к европейскому уровню.
– Расскажите поподробнее о вашем пансионате. Недавно вы отмечали первый день рождения – 1 января 2020 года вы открылись. Какова концепция заведения? Кто ваши пациенты? Какие услуги вы оказываете?
– В поселке Новые Зори было заброшенное здание бывшей районной больницы, которое находится в экологически чистой зоне – из окон виден лес. И возникла идея организовать учреждение, где помогают людям, которые нуждаются в уходе. Мы выбрали именно это здание: там широкие коридоры, помещение соответствует СанПиН и требует минимальных вложений, чтобы создать комфортные условия для наших подопечных.
Наши клиенты – чаще всего лица пожилого возраста. Мы привыкли называть их подопечными. Средний возраст – примерно 70 лет. Это могут быть также люди с какими-то болезнями. Мы не стационар, но при этом оказываем качественный уход. У нас ведется и медицинское сопровождение: в штате есть медсестра, она контролирует прием лекарств, артериальное давление, уровень сахара, общее состояние. Есть терапевт-герантолог, который проводит обходы, ведет всю документацию.
Кроме того, к нам приходят разные специалисты для организации досуга. Подопечные занимаются аппликацией, валянием, рисованием. Приходит баянист.
Сейчас в пансионате 39 человек от 63 и до 96 лет. Мы живем как одна большая семья. Если что-то нужно или что-то не устраивает, никто не стесняется об этом сказать. Сами подопечные и их родственники помогают нам становиться лучше.
– Можно сказать, что ваш проект – это современный дом престарелых?
– Нет, выражение "дом престарелых" у нас запрещено. Мы так не говорим. Мы люди из Советского Союза, и эти слова у нас ассоциируются с тяжелым местом, о котором и говорить стыдно. А пансионат больше ассоциируется с санаторием. Мы хотим, чтобы родственники гордились тем, что разместили своих родителей в пансионате "Новые Зори", и с достоинством об этом рассказывали.
Мы боремся с менталитетом, который не позволяет отдавать пожилых родителей в пансионат. Поэтому проводим колоссальную работу: приглашаем людей на экскурсии, разрешаем родственникам круглосуточное посещение, чтобы они понимали, что у нас свободный доступ, никто не заперт. У нас есть своего рода девиз – о том, что люди к нам едут не доживать, а именно жить. Есть, конечно, трудности с демотивацией самих подопечных, но мы как психологи стараемся сами их мотивировать. Отчасти поэтому и организовываем им такой разнообразный досуг.
– Почему пансионат – это хорошее решение? Давайте приведем аргументы.
– Это можно объяснить очень просто. Недавно нам позвонили из Бобровки: бабушка стала нуждаться в уходе. Но бабушка – чья-то мама, чья-то сестра: ради нее трое человек уволились с работы, чтобы ухаживать. Минус три зарплаты. Финансово у них появились трудности. Плюс морально… Как правило, в таких ситуациях в семье создается атмосфера, когда от любви до ненависти действительно один шаг. Все ждут, когда это все закончится.
А когда у нас размещают родного человека, его снова начинают любить. Семья возвращается к нормальной жизни. А мы стараемся максимально снять груз проблем и забот, который был связан с уходом за пожилым человеком.
Кроме того, в WhatsApp я всегда рассылаю фотографии – чем подопечные сейчас занимаются, как выглядят, что сегодня рисуют, что лепят, как поют. В любое время дня и ночи я на связи. И родственники хоть ночью могут приехать, навестить, переночевать.
Мы осуществляем и паллиативный уход – когда медицина уже бессильна, и можно только обеспечить качественные, скажем так, последние дни. К этому формату работы у нас особое отношение. Поэтому родственникам таких подопечных можно все. Как и самим подопечным. Если они захотят покурить – покурят, если захотят выпить – выпьют. Им разрешено. Но пока таких постояльцев немного. Потому что, опять же, наш менталитет пока к этому не готов. Люди мучаются, страдают, плачут, но "пусть будет дома".
Хотя, опять же, объясню, почему лучше "не дома". Впереди у этих родственников тяжелый путь. Во-первых, процесс похорон. Потом – психологическое восстановление. Человек должен отдохнуть, прежде чем выйти на эту финальную линию. И, как правило, родственникам самим нужна помощь – и психологическая, и моральная. И поэтому лучше им хотя бы высыпаться ночами и не выходить из привычного ритма жизни.
– Вернемся к истории. Вы говорили, что нашли заброшенную больницу. Расскажите, какие дальнейшие этапы вы прошли, чтобы открыть пансионат?
– Ремонт здания продолжался примерно год, с 2019 года. Помещение было в плохом состоянии, промерзшее. Заводили туда вентиляцию, отопление, сделали ремонт стен, выравнивание полов. Кроме того, у нас сейчас идет пусконаладка лифта, то есть из подвала до второго этажа будет проведен лифт. Так и нам будет проще, и подопечные будут более мобильными, смогут спуститься на первый этаж, выйти погулять. У нас есть пандусы, пациенты на коляске или даже на функциональной кровати могут выехать на свежий воздух.
– Итак, около года вы занимались ремонтом здания. Нужно, наверное, много инстанций пройти, чтобы открыть частное заведение стационарного пребывания? Расскажите, насколько был сложен этап согласования со всеми структурами.
– Безусловно, у нас в России это сложный процесс, который мы постепенно, шаг за шагом проходили, параллельно проводя ремонт. Но мы понимали, что наши услуги в крае очень востребованы. Пожилой человек либо был в семье, либо есть, либо будет. Это коснется каждого.
Самым сложным было набрать первых подопечных, когда люди еще не знают заведение, не уверены в качестве услуг. Репутацию ведь еще нужно заработать. Сейчас, конечно, проще ориентироваться в рабочих моментах, а тогда мы еще сами учились на своих ошибках – как накормить первую подопечную, какое меню составить.
– Получается, 1 января 2020 года вы открылись. А насколько заранее вы начали искать клиентов и предлагать свои услуги?
– Месяца за два до того, как мы закончили ремонт, у нас началась рекламная кампания. Опять же, было сложно, ведь мы не ресторан, не кафе, мы не можем развесить баннеры по всему городу "Скоро открытие", потому что есть этические нормы. Многие запрещают размещать своих родных на фотографиях. Поэтому мы в основном уходили с рекламой в интернет, чтобы человек мог сам, наедине посмотреть, подумать, принять решение, и только после этого позвонить, не обязательно называя имя. Другие источники рекламы для нас, наверное, не актуальны.
– Как вы нашли вашего первого клиента? Кто это был?
– Женщина, 95 лет. Ее сын – главный врач. Он приехал, посмотрел, его все устроило. Они планировали разместиться временно – так тоже можно, например, на время отпуска. Но клиентка у нас уже год, и не хочет уезжать. То есть мы работаем для подопечных: чего бы они ни хотели, мы на все откликаемся, все исполняем.
– Какая была самая необычная просьба?
– У нас лежит бабушка, которая курит. Родственники спрашивали: "Что нам делать? Она курит!" Ну а мы считаем, раз курит, значит, будет курить. Мы просто сделали так, чтобы другим это не доставляло дискомфорта: поселили ее в другом крыле. Она живет одна и курит, когда хочет, в специальной комнате с вытяжкой. Если бы мы ей запретили, она бы страдала, чувствовала, что ее поместили в какое-то спецучреждение со своими правилами. А мы стремимся максимально сохранить условия, в которых пациент был дома. Даже кровать, даже стул, даже тумбочку мы ставим так, как было у них в комнате.
Мы также предлагаем родственникам привезти из дома то, что любит их бабушка, дедушка, мама, чтобы период адаптации проходил более легко. Они могут взять с собой коврик, любимое одеяло, подушку, картину, фотографии, даже кошку. Мы попробуем. Если всем будет комфортно, почему нет?
– Скажите, пансионат "Новые Зори" уникален в Алтайском крае, или подобные учреждения уже есть?
– Пожалуй, можно считать, что мы уникальны. У нас появилось еще одно такое заведение, подобное. Оно располагается в бывшем здании школы, тоже немалого размера. Но для частных пансионатов это единичные случаи. Все-таки преобладают пансионаты коттеджного типа, маленькие. Хотя там намного меньше условий для маломобильных людей.
– Когда вы открывали пансионат, чей опыт изучали, на кого равнялись? Может быть, ездили за границу смотреть, как там организованы подобные учреждения?
– Я занимаюсь паллиативным уходом с 2011 года. Ездила и в Москву, и в Польшу, и в Германию, и в Китай. Поэтому понятие о том, как должен работать пансионат и к чему нужно стремиться, у меня было.
Модель существует во всем мире, но мы переложили ее на свой менталитет, на свои возможности. Нельзя сравнивать Алтайский край с Германией или даже с Москвой. У нас очень мало меценатов. Во всем мире эти организации существуют на пожертвования. У нас с этим сложно, а в Москве проблем нет. Там существует фонд "Вера", который полностью датирует содержание хосписа – от зарплаты до оснащения. В Алтайском же крае это единичные случаи.
Но мы открыты для любого сотрудничества. Сейчас мы хотим сделать комнату, где подопечные смогут помолиться, куда можно пригласить батюшку. Многим это нужно: кто-то хочет исповедаться, кто-то просто привык каждый день молиться.
В Новых Зорях, в поселке, батюшка приезжает один раз в неделю – в субботу. Мы бы разрешили жителям Новых Зорь приходить к нам, а потом, например, становиться волонтерами. Я бы проводила с ними беседы, рассказывала, как ухаживать, что это великое благо, и любая помощь нам очень нужна. Кто-то мог бы ухаживать за цветами, кто-то – помыть посуду, кто-то – читать книжки вслух. В общем, посильная какая-то помощь.
– Пользуетесь ли вы государственной поддержкой? Сотрудничаете ли с Алтайским фондом МСП – центром "Мой бизнес"?
– Это наши главные "меценаты", потому что мы воспользовались всеми благами, какие они только могут дать. Они нам помогли с печатной продукцией, выделили средства на рекламу в интернете, то есть обеспечили информационной и финансовой поддержкой. Пытаемся и с государством сотрудничать. В этом году выиграли губернаторский грант. На эти средства провели праздник и построили большой пандус. Если раньше мы на балкон функциональные кровати и колясочников выкатывали, то сейчас можем на кровати выехать прямо на травку. Родственники, бабушки которых раньше не выходили из дома, очень этому радуются.
– Продолжите фразу "Мой бизнес – это..." и приведите три варианта ответа.
Жанна: Мой бизнес – это дело, в котором я разбираюсь; работа, от которой я получаю удовольствие; та сфера, в которой я могу заработать.
Павел: Мой бизнес – это успешная команда, личная свобода и финансовое благополучие.