"Коллапса не будет": экономист о том, ударит ли кризис по Алтаю и кто его переживет
Алтайский край может оказаться в числе тех регионов, по которым экономический кризис ударит больнее всего. С таким предположением выступил директор Института региональной политики РАНХиГС Владимир Климанов. По его мнению, у регионов-доноров есть хотя бы какое-то поле для маневра, чего не скажешь о регионах-"середнячках". Уже известно, что Алтайский край потеряет в 2020 году около 18 миллиардов рублей. И все это из-за ограничительных мер, введенных в связи с коронавирусом. Как это может отразиться в целом на экономике региона и чего ждать нам, его жителям, amic.ru рассказала доктор экономических наук, профессор АлтГУ Инна Санникова.
– Складывается ощущение, что люди больше боятся не заразиться коронавирусом, а потерять работу. Оправдан ли их риск? По вашему мнению, как последствия пандемии отразятся на экономике страны?
– Не нужно быть экономистом, чтобы понять, что падение будет существенным. Порог ощутимости в экономике – 5%. Изменения в снижении доходов сейчас будут существенными, выше этого порога. Какой процент составит падение нашей экономики, сейчас сказать не может никто. Влияют не только внутренние, но и внешние факторы. В начале пандемии вирусологи и математики строили модель распространения коронавируса в России. И ни одна из них не сработала. Поэтому давать сейчас прогнозы невозможно, но все уверены в одном: падение экономики будет существенным.
– Если отойти от цифр, то какие последствия ждут большинство жителей страны?
– Снижение реальных доходов. Будем жить хуже, покупать меньше товаров, чем раньше. Правда, у всех людей и до этого был разный уровень дохода, поэтому и потери будут отличаться. Кто-то не сможет приобрести новую марку автомобиля, а кто-то – яйца и молоко.
– Значит, кризис коснется всех?
– Ударит по всем, но если судить по последним кризисам, богатые теряли больше. Хотя это субъективная оценка. Могу сказать одно – все выживут, в экономическом смысле. Никакого голода или коллапса не случится. У России есть несколько подушек безопасности. Поэтому вряд ли произойдет так, что все в один миг станут нищими.
– Что будет с Алтайским краем? Уже сейчас обсуждается, что во многих сферах будет урезан бюджет из-за недополученных налоговых поступлений.
– Темпы роста экономики Алтайского края были гораздо ниже, чем у других субъектов федерации. Чем выше темпы роста, тем больше падение. У нас глубина падения не должна быть такой сильной, как в других регионах. Тем более если смотреть структуру валового регионального продукта (ВРП), аграрный сектор у нас занимает приличную величину и там не должно быть большого снижения. В связи с этим, если сравнивать с другими субъектами, наши дела могут выглядеть и не так плохо.
В Алтайском крае особенных отличий по наиболее пострадавшим предпринимателям нет: сфера развлечений и бьюти-сфера, торговля непродовольственными товарами, транспорт, санатории. Из перечня, пожалуй, только санатории, так как санаторно-курортный бизнес есть не во всех регионах, если вопрос в отличиях от других субъектов. Суммы убытков сейчас назвать нельзя, так как нужно понимать, когда наступит окончание ограничительных мер по эпидемиологической ситуации.
– В этой ситуации для экономики края могут ли выйти на первый план предприятия перерабатывающей сферы? Уже сейчас у них рекордные продажи своей продукции.
– Аграрная сфера все равно выглядит слабее, чем промышленность, если смотреть на формирование добавленной стоимости. Поэтому по вкладу в структуру ВРП сельское хозяйство не перекроет потери по промышленности, потому что она занимает самую большую долю.
– Губернатор Виктор Томенко уже заявил, что бюджет в этом году лишится 18 миллиардов рублей. Это потенциально отразится на многих проектах, которые реализуются в крае. На чем, прежде всего, придется экономить?
– Это политический вопрос, не экономический. Надо знать возможности лоббирования интересов. Могу ответить только как бы поступили без учета интересов лоббистов – равномерное секвестирование, дабы избежать скандалов, которые уже имеют место быть на федеральном уровне. Категорически нельзя трогать медицину и дороги.
– Сейчас практически все сферы бизнеса стали экстренно обращаться к правительству страны за помощью. Даже одна-две недели простоя оказались губительными для них. Неужели у бизнеса совсем нет "подушки безопасности" или они просто хотят воспользоваться ситуацией, чтобы получить от государства денег?
– Во-первых, из-за высокой доли теневой экономики в нашей стране мы не знаем, какая у них эта самая "подушка безопасности". Во-вторых, у нас всегда любят попросить денег с мыслью "а вдруг дадут". Патерналистические настроения присутствуют всегда. Россияне традиционно ждут решений, защиты и помощи от государства. Сфера страхования в нашей стране совершенно не развита. В западной Европе все застраховано, и многие страховые компании в ужасе от этого: придется многое возмещать бизнесу. Естественно, будут и потери, которые не перекрываются страховками. У нас же эта система проседает очень серьезно. Поэтому надежда только на государство, которое придет и спасет. А то, что у бизнеса сейчас колоссальные убытки, – это факт.
– Какие сферы более всего пострадают из-за кризиса?
– Есть ощущение, что до 1 июня ситуация с пандемией не изменится в лучшую сторону. Поэтому такие отрасли, как грузоперевозки, гражданская авиация, пассажироперевозки в целом, туризм будут нести убытки. Для них остановка деятельности – фактически прекращение получения дохода. А дальше все это приведет к безработице. Платить зарплату будет нечем. Конечно, в России специфический рынок труда: принято не сокращать работника, а уменьшать зарплату. Кризис – шанс для структурной перестройки экономики, когда уволенный сотрудник ищет новый источник дохода. Если держать его на небольшой зарплате – это, возможно, сослужит плохую службу для развития как самого работника, так и экономики в целом. В этом проблема рынка труда. Сейчас власти страны уже сделали заявление, что не будут помогать предпринимателям, если они будут увольнять сотрудников. И предприниматели оказались в сложном положении. Им нужно в условиях пандемии перестраивать свой бизнес, вводить новые требования к персоналу, что означает частичную замену сотрудников. А как это сделать, когда есть запрет? Предприниматели искусственно сохраняют рабочие места. А ситуация требует изменений. Например, в том же ресторанном бизнесе серьезная переориентация на доставку продукции клиентам домой. Поэтому сейчас кафе и ресторанам требуются водители с личными автомобилями, а не официанты. Это влечет за собой увольнения.
– Но есть и те организации, которые вообще не могут работать. Например, фитнес-центры, салоны красоты. Что их ждет?
– То, что некоторые из предприятий данной сферы не переживут кризис, для экономики не так страшно. В период кризиса кто-то потеряет, кому-то предстоит переориентироваться, а кто-то уйдет навсегда. Это нормальная ситуация, если нынешний экономический кризис переживут не все. Просто сейчас соединилось нескольких негативных факторов, которые дают огромный эффект. Неизвестно, из-за чего сильнее в итоге пострадает бюджет страны: от ограничений, связанных с коронавирусом, или от падения цены на нефть. Ресурсная зависимость бюджета огромная: 30% его зависит именно от экспорта сырья с невысокой добавленной стоимостью. Фактически это означало дарение всей прибыли, которую получали страны-экспортеры от дальнейшей переработки. Сейчас многое зависит от позиции Китая, как быстро они смогут восстановиться после эпидемии коронавируса и как быстро эти излишки снижения спроса на сырье оттянут на себя. Должно произойти хоть какое-то оживление на рынке.
– 15 апреля во время совещания правительства страны Владимир Путин заявил, что бизнесу, который пострадал от ограничительных мер, помогут деньгами. Авиаперевозчикам, например, выделят сразу 23 миллиарда. А денег у власти хватит, чтобы содержать страну?
– Денег хватит. Есть Фонд национального благосостояния, есть золотовалютные резервы, есть возможности пересмотра ряда программ и проектов. Эффективность принимаемых решений в плоскости: сохранение определенной социальной стабильности, с одной стороны, и шансы для структурной перестройки экономики, с другой. Пока все решения в пользу сохранения определенной социальной стабильности и минимум шансов для структурной перестройки. Хотелось бы видеть эффективные решения в реформировании системы налогообложения, прежде всего.