Слушается дело: за что преследуют предпринимателя Евгения Рыжака
Напомним, 18 мая этого года Евгения Рыжака арестовали и предъявили обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 4 ст. 291 УК РФ (покушение на дачу взятки должностному лицу в крупном размере).
Что же произошло с экс-депутатом АКЗС (избран в 2004-ом году, а в 2011-ом снят с выборов – прим. ред.) и одним из руководителей компании "Алтайкровля".
СМИ опубликовали сообщение следкома: ЗАО "Алтайкровля" запрещено вести регистрационные действия в отношении главной понижающей электрической подстанции в Новоалтайске. Причина тому – долги. Однако, дабы вернуть право совершать регистрационные действия, один из руководителей предложил приставу взятку в 300 тысяч рублей. За это пристав должна была отменить меру принудительного исполнения. Пристав обратилась в полицию. Предпринимателя задержали.
И вот теперь Евгений Рыжак предстанет перед судом Октябрьского района г. Барнаула.
Накануне процесса мы связались с адвокатом Рыжака, Валерием Давыдовым. И вот что он нам рассказал:
- 19 мая в отношении моего подзащитного Евгения Николаевича Рыжака возбудили уголовное дело. Ему предъявлено обвинение в покушении на передачу взятки судебному приставу-исполнителю Кореневской за снятие ареста с объекта недвижимости, которое, по мнению следствия, было незаконным. При этом, обращает на себя внимание то, что сам Евгений Рыжак с самого начала полностью признает факт передачи денег судебному приставу-исполнителю. Но говорит о том, что действовал только с целью сохранить предприятие, чтобы не росли долги по налогам, а продажа понижающей подстанции привела бы к существенному их уменьшению, считал, что пристав и так могла это сделать и при этом не нарушить ничьих интересов. При этом приставом в течение нескольких лет то накладывались, то снимались аресты на имущество ОАО "Алтайкровля", арестовывались счета, готовая продукция, которая не реализовывалась, как предписывает закон, портилась, приходила в негодность.
По словам Валерия Давыдова, за все время долги по налогам, в связи с чем, и велось исполнительное производство, в результате такого отношения пристава-исполнителя к работе, не гасились, предприятие оказалось на грани банкротства.
- Появился покупатель непрофильного для предприятия объекта – понижающей подстанции, которая была под арестом и не выставлялась долго на торги. При этом цена была выгодной для предприятия. Рыжак дал поручение юристу проработать возможность снятия ареста с подстанции, что дало бы возможность продать ее и погасить все долги по налогам, - поясняет адвокат Давыдов. – Юридическая служба предприятия пришла к выводам о законности снятия ареста самим судебным приставом-исполнителем. По просьбе пристава, переданной через юриста, мой подзащитный в тот же день отправился на встречу к приставу, которая для встречи выбрала почему-то кафе, а в ходе беседы речь зашла о передаче денег. Теперь суду предстоит вынести вердикт о законности действий всех участников этой истории.
Получается, есть механизмы, позволяющие вернуть государству долги предприятия при наличии имущества. Даже если это имущество арестовано, есть возможность реализовать его в счет погашения долгов. Однако, пристав этими механизмами пренебрегла. Почему? Странно, не правда ли? Однако, с этим будет разбираться суд.
А мы обратились за разъяснениями к юристу компании Ларисе Тишковой.
- Знаете, процедура ареста активов предприятия, оценки, взыскания длится с 2016 года. И вот, когда в мае 2016 года появились результаты оценки арестованного имущества предприятия, на реализацию его приставы не стали передавать. Мы писали заявление с просьбой передать на реализацию имущество, указывали и наличие покупателей. После продажи мы бы закрыли все долги по исполнительному производству, - говорит юрист ОАО "Алтайкровля". – Однако, мы получили отказ с указанием на несоразмерность суммы от продажи и суммы долга. Хочу отметить, что у предприятия долг был в разы меньше, чем оцененное и годное к торгам имущество. Так, подстанцию предприятия оценили в 190 миллионов рублей, а долг на тот момент составлял 90 миллионов рублей.
По словам Ларисы Тишковой, вроде бы приставы действовали по закону, а закон оставляет за приставом право выбора имущества, на которое накладывается арест, ровно, как и снять арест, выставить имущество на торги в кратчайшие сроки, снять арест для продажи и погашения долгов, или тянуть с реализацией имущества, а значит, и с погашением долгов предприятия. При этом, как отмечает Тишкова, в 2016-ом году приставы сняли арест с объекта предприятия в Белокурихе с целью погашения долгов. Таким образом, прецедент был в рамках этого же исполнительного производства. И еще одна деталь: пристав тогда был другой. Правда, руководство службы – то же.
- И еще один важный момент, - продолжает Лариса Тишкова, юрист "Алтайкровли". - В то же время арестовали готовую продукцию предприятия на сумму двадцать миллионов рублей. Наша продукция - картон. И два года эту продукцию приставы хранили в несоответсвующих условиях. По закону дают два месяца на самостоятельную реализацию. Если мы не продали, они сами должны отдать на реализацию. Но приставы не продавали эту готовую продукцию, оценщик не назначался, оценивали самостоятельно. В итоге продукция сгнила. И арест с имущества опять же сняли только в рамках процедуры банкротства. Повторюсь, у предприятия достаточно имущества, которое по сути предприятие готово реализовать, на производственный процесс это не повлияет негативно, но при этом удастся погасить все абсолютно долги.
Мы связались с одними из покупателей, которые намерены были приобрести подстанцию. Это – Барнаульская сетевая компания. Профиль деятельности предприятия – энергетика. Мы пообщались с юристом Анной Пыхтеевой. На вопрос "Почему отказались от покупки у ОАО "Алтайкровля" подстанции?" представитель энергетической компании ответила:
- Поначалу мы намерены были приобрести данную подстанцию. Имущество вполне ликвидное. Но, поскольку объект находился в аресте, мы могли бы приобрести это имущество только с торгов. Однако, судебные приставы данное имущество длительное время не выставляли на торги, а просто так приобрести ее было невозможно. И когда имущество, наконец, было выставлено на торги, мы не смогли его приобрести, поскольку предприятие находилось в стадии банкротства. Надо сказать, что подобная судебная практика у нас есть, когда имущество предприятия, находящегося в стадии банкротства, приобретать невозможно – в будущем такие сделки оспариваются в суде. Так, компания БГЭС столкнулась с тем, что компании было передано имущество, как взыскателю, в рамках исполнительного производства, и не реализованное с торгов. Впоследствии, данная сделка по заявлению конкурсного управляющего компании-должника была признана недействительной, и мы обязаны были вернуть стоимость имущества, переданного нам в качестве погашения долга. Вот такая коллизия. Так что, любой, кто бы купил бы эту подстанцию на стадии банкротства предприятия, оказался бы в неприятной ситуации, и сделка была бы признана недействительной.
Что ж, в соответствии с Федеральным законом "Об исполнительном производстве" пристав обязан принять все возможные меры для реализации своих полномочий в целях своевременного, полного и правильного исполнения исполнительного документа. Иными словами, полагаем, что пристав просто обязан в кратчайшие сроки в соответствии с законодательством выставить имущество должника на торги и вырученными средствами вернуть взыскателю (а в данном случае это налоговый орган, читай "государство") долги.
Не хотелось бы, но напрашивается вывод, возможно, в этом деле пристав действовала не в интересах государства, а в своих личных интересах, вынуждая предпринимателей обращаться с просьбами о снятии ареста с имущества, для скорейшей реализации объектов недвижимости и продукции с целью погашения долгов. А если служитель закона сам, нарушая закон, притормаживает исполнительное производство, то, возможно ожидает мзду за ускорение процесса? Нет, вряд ли. Мы же верим в честность тех, кто призван стоять на страже закона.
Но если пристав не заинтересован лично, то, возможно, действовал по чьей-то указке? Если так, то, опять же, возможно, цель была – закрыть одно из крупнейших предприятий Новоалтайска и лишить собственников бизнеса? А это значит, около тысячи работников предприятия останутся без работы? С какой целью? Но это уже другая история.
Мы же понаблюдаем за этим любопытным и не таким простым, как кажется на первый взгляд, делом и его фигурантами в суде.