Онкология – не приговор: Андрей Шаповал о проблеме раковых заболеваний
Периодически в СМИ пишут, что ученые вот-вот найдут лекарство от рака, что исследователи уже стоят на пороге открытия, что еще чуть-чуть и онкология перестанет считаться приговором. Но, по словам тех, кто всю жизнь занимается проблемой злокачественных опухолей, время для столь громких заявлений еще не настало. Однако лекарство от рака – это неизбежность.
В прямом эфире радио "Эхо Москвы" в Барнауле исполнительный директор Российско-американского противоракового центра Алтайского госуниверситета Андрей Иванович Шаповал рассказал простым языком об очень сложном - о лекарстве от рака, деньгах на исследования, когда онкология перестанет считаться приговором, а еще о лечении, которое стимулирует иммунитет самостоятельно атаковать опухоли. Такая терапия есть. В том числе и в Алтайском крае. Только она очень дорогая и не для всех. Подробное интервью читайте на портале Amic.ru.
Беседовала Татьяна Гладкова.
- В свете последних событий между США и Россией невозможно обойти стороной такой момент: насколько едино сегодня мировое научное сообщество. Не мешают ли политические моменты работе двух стран над одной бедой? Я говорю об онкозаболеваниях.
- Мы постоянно общаемся с нашими американскими коллегами, разговариваем ежедневно. Телефон, скайп, электронная почта. Те политические моменты, которые раздуваются в СМИ, нам не мешают работать. Я бы сказал, что наука, как правило, интернациональна, она стоит если не выше, то в стороне от политики.
- Ваш центр в июле, если не ошибаюсь, прошлого года получил грант в размере 300 тысяч долларов и 18 млн рублей для развития технологии диагностики рака молочной железы по крови пациента.
- Здесь надо уточнить немного. Это как раз пример взаимодействия российских и американских ученых. Это не только мы получили. Это наши американские коллеги получили 300 тысяч долларов на исследование, и мы на своей стороне получили 18 миллионов рублей. Это сумма на три года. Десять лабораторий России получили такие гранты, в том числе и наша.
Это говорит о том, что наука вне политики. Несмотря на все трения, научная программа живет и продолжается.
- Деньги гранта пойдут на развитие технологии диагностики рака молочной железы по крови пациента?
- Это как раз будут проводиться параллельные исследования образцов нашими американскими коллегами и исследования образцов российскими учеными. В итоге мы планируем сравнить результаты и посмотреть, есть ли принципиальные отличия в диагностике двух разных популяций.
- Что это за технология?
- Основная идеология нашего тестирования заключается в том, что иммунная система организма занимается определением опасных, чужеродных вещей и их уничтожением. Используя эти качества иммунной системы, мы пытаемся наладить диагностику. Как только развивается опухоль, иммунная система начинает вырабатывать антитела. И вот этот инструмент, который изобрели американские исследователи, позволяет исследовать антитела, которые присутствуют в сыворотке. И можно по определенному набору сказать, есть ли у человека онкологическое заболевание определенного рода или нет.
- А предрасположенность человека к профзаболеваниям можно выявить?
- Предрасположенность будет определяться скорее генетическими вариантами. Здесь мы говорим только о наличии опухоли.
- Грант вы получили в 2017 году. Но работа ведется уже три года. О каких результатах можно уже говорить?
- Мы выявили ряд антител, которые могут быть эффективны, и сейчас проходит стадия апробации в лабораторных условиях. Мы достигли определенных результатов. И этот грант, вероятно, подтверждение того, что есть серьезный задел, куда можно вкладывать деньги.
- А этих денег хватит?
- Этих денег, наверное, будет недостаточно. Мы пытаемся найти другие источники финансирования. Но, во всяком случае, это даст нам возможность получить больше результатов и понять, как использовать технологию в наших условиях.
- Сейчас идет тестирование, а конечный результат каким должен быть, какую цель ставите?
- Видим цель - создание прототипа, который можно будет использовать в клинике. Сейчас мы должны будем составить систему, которую можно будет использовать на клинических образцах более широкой популяции. Может быть, из разных регионов, других клиник. Потому что если мы ограничиваемся только Алтайским краем, то есть вероятность возникновения региональной ошибки. Для этого надо, естественно, больше средств, чтобы привлечь больше центров.
- Андрей Иванович, Америка славится своими наработками в области изучения онкологических заболеваний. В чем заключается интерес алтайских ученых в сотрудничестве с коллегами из США, более или менее понятно. А в чем заключается их интерес к нам?
- Здесь надо знать историю организации российско-американского противоракового центра. Она состоит во многом из случайных встреч. Наш ректор был в Аризоне, где встретился с изобретателем этой технологии. И потом моя мама, читая местную газету, говорит мне, что в Барнауле создается противораковый центр. Я позвонил Сергею Валентиновичу Землюкову, позвонил Стефану Джонсону в США. Они предложили мне возглавить этот центр.
Здесь был обоюдный интерес американской стороны в исследовании другой популяции и интерес наших онкологов, конечно, в использовании самых передовых технологий для диагностики. Это взаимный интерес для взаимовыгодного сотрудничества. Это реально живой проект. Не когда просто подписывается документ, а когда идет реальная работа, получаются совместные интересные результаты.
- А если говорить о том, когда ваши разработки уже можно будет внедрять в медучреждениях Алтайского края?
- Это, наверное, самый сложный вопрос, на который я не смогу ответить четко. В лаборатории мы делаем все, чтобы подтвердить возможность этой технологии для клинической диагностики. Однако реальное внедрение будет зависеть от многих причин, включая разрешение на использование технологии. Это и бюрократия, и так далее. Обычно на внедрение таких исследований в клинику уходит не менее десяти лет, к сожалению.
- Алтайский краевой онкологический центр "Надежда" и Алтайский государственный медицинский университет также принимают участие в реализации гранта. Как идет сотрудничество?
- Это самые основные участники проекта, потому что, во-первых, мы получаем от них образцы онкологических пациентов для апробации теста, мы работаем в основном для них. Мы делаем то, что действительно сегодня требуется для клиники, для докторов, для онкопациентов.
- Ваш центр представил результаты своих исследований на II Российско-китайском форуме высоких технологий. О каких разработках идет речь?
- Одна из разработок - это диагностика, второе направление - иммунотерапия онкологических заболеваний, которое мы пытаемся развивать. Этот способ заключается в том, что мы пытаемся стимулировать иммунную систему организма, чтобы она атаковала опухолевые клетки, избавляла от них. Нас интересуют совершенно конкретные молекулярные механизмы. Не просто иммуностимуляторы в виде чая или какого-то порошка, это совершенно конкретные молекулы, которые мы собираемся заблокировать, чтобы иммунная система атаковала опухолевую систему.
- Как давно вы над этим работаете?
- Это была моя основная работа в США, когда я работал там в университетах. И здесь логическое продолжение этой темы. Сейчас мы пытаемся найти пептиды, которые могут блокировать молекулы.
Опухоль настолько хитра, что она не дает иммунным клеткам себя убить до конца. Но есть молекулы, которые участвуют в регуляции иммунного ответа, их можно заблокировать. И тогда иммунная система будет способна уничтожить эту опухоль. Научные исследования проходили. И эта, скажем так, стратегия уже показала эффективность в клиниках, она уже широко используется во многих клиниках, в том числе в России. Есть уже два препарата, которые разрешены к использованию, в том числе и в Алтайском крае.
Это очень дорогостоящее инновационное направление для терапии.
- Речь идет именно о препарате?
- Да, это, скажем так, белковый препарат, который взаимодействует с определенными молекулами, участвующими в регуляции иммунного ответа.
- Я также знаю, что есть интерес со стороны Китая к разработкам алтайских ученых. Что касается вашего центра - были ли какие-то предложения для сотрудничества?
- С китайской стороны пока нет, но мы всегда открыты к любому сотрудничеству. Однако интерес – это одно, а вот реальное сотрудничество - это другое.
- Очень часто в СМИ пишут, что ученые придумали новое лекарство от рака или препарат, который должен вылечить онкологию. Вы проблематикой раннего выявления этой болезни занимаетесь давно. Мы действительно стоим на пороге открытия?
- Я от своих коллег тоже часто получаю подобные записки. Но когда начинаешь копать глубже и смотришь на эти публикации, то… Как правило, такие проекты, которые каким-то образом попали в новости, обычно некоторыми воспринимаются как что-то действительно прорывное, но таких открытий за последние пять лет было одно или два, которые действительно продвинули вперед иммуноонкологию, но в основном это все, возможно, значительное, но не сильно существенное.
- А что касается существенных открытий?
- Вот как раз вариант терапии, которая стимулирует иммунную систему пациента, – это одно из самых передовых направлений. Это вышло из фундаментальных исследований и сейчас имеет конкретное прикладное значение. Это все произошло на моих глазах. За последние 20 лет провели колоссальную работу. Но ушло 20 лет.
Это очень дорогая терапия, она стоит более 100 тысяч долларов в год. Я не знаю, сколько человек в России получают ее. Есть какие-то квоты. И в нашем онкоцентре доходят эти препараты. Но они не так широко известны. И, скорее всего, они не так широко известны врачам.
- Для каких видов рака подходит эта терапия?
- Это очень интересный вопрос. Действительно, часто виды терапии для одного рака не подходят для другого. А эта терапия универсальна, потому что она не направлена против раковых клеток. Она стимулирует иммунную систему. И иммунный ответ присутствует и дает возможность уничтожить практически любую раковую клетку. Это и меланома, рак почки, есть результаты в лечении рака кишечника. Главное – не найти рак и уничтожить, как работает химиотерапия, а именно стимулировать иммунную систему. Эти препараты дают возможность иммунным клеткам атаковать опухоль.
- Природа рака, как говорят врачи, изучена. Он возникает в результате мутации клетки. Но никто не может дать ответ, что является тем самым спусковым крючком. На этот вопрос ученые могут дать ответ?
- Я читал научный материал, где этот вопрос рассматривается с математической точки зрения. И было показано, что около 15-20% онкологических заболеваний вызваны наследственными факторами, около 50% – это случайные мутации. Организм возобновляет себя, клетки делятся. И во время деления клеток в ДНК происходит сбой. И около 30-40% онкологических заболеваний - это факторы окружающей среды.
Если мы говорим про рак, то это множество заболеваний. Например, рак легкого. Здесь очевидно, что курение является основной причиной возникновения рака легкого. В то же время рак простаты или рак поджелудочный железы - это в основном случайная мутация. Внешний фактор играет минимальное значение в этих случаях.
- Но 60% случайности - это страшно звучит.
- Здесь как раз важна профилактика. У нас есть 40% онкозаболеваний, которые можно предотвратить профилактикой. Это здоровый образ жизни, отсутствие вредных привычек, экология, но здесь сложнее. Это 40%. Можно предотвратить. Остается 60%. Здесь возникает вопрос про терапию и раннюю диагностику. Мы можем обнаружить опухоль на ранней стадии. Поэтому диагноз - не приговор.