"Аборты – третья беда России": главный акушер-гинеколог Алтайского края
Некоторые известные деятели культуры и политики подписали петицию о полном запрете абортов. Среди них Григорий Лепс, телеведущая Оксана Федорова, олимпийский чемпион по боксу Евгений Тищенко и другие – всего около 400 тысяч человек. Напомним, инициатором запрета искусственного прерывания беременности стал Святейший Патриарх Кирилл. Сегодня общество разделилось на два лагеря: одни выступают за запрет, другие категорически против. Чем опасен аборт, что такое криминальные аборты и есть ли альтернатива запрету? На эти и другие вопросы в прямом эфире "Эхо Москвы в Барнауле" ответила главный внештатный акушер-гинеколог Алтайского края Молчанова Ирина Владимировна. Портал amic.ru публикует наиболее яркие фрагменты интервью.
Третья беда России
Аборты - это серьезная проблема. Мы знаем две российские беды. Так вот, мы добавляем к этим еще одну - аборты. Я сразу выскажу свое отношение к проблеме, основанное на профессиональных знаниях и опыте. Аборт - это главная повреждающая сила репродуктивного здоровья женщины. Ничего хуже для здоровья женщины, чем аборт, не бывает и быть не может. Это не просто удаление зачатков человека, от которых за несколько часов избавляются. Это полная гормональная перестройка организма, это жуткий стресс для организма.
Почему аборт – это третья беда? Потому что в нашей стране впервые в мире в 1920 году разрешили аборты как таковые. Мы были в этом вопросе первые. Раньше это называлось "криминальные аборты". В обществе прерывание беременности воспринималось как запрет и табу, это было плохо. А вот с 18 ноября 1920 года аборты были разрешены. И женщины это восприняли как некую свободу выбора.
Мы должны учесть, что буквально в 1936 году было новое постановление о запрете абортов. Стали делать акцент на увеличении рождаемости, на укреплении семьи, и запрет абортов должен был в этом помочь. Но не получилось. Женщины восприняли как насилие над ее волей. От криминальных абортов умирало до 3 тысяч женщин.
Криминальные аборты
Криминальные аборты есть до сих пор. За прошлый год в Алтайском крае зафиксировано три криминальных аборта. И на это пошли молодые девушки в возрасте от 20 до 32 лет. У нас нет смертей в крае от криминальных абортов, а до этого мы теряли женщин от незаконного прерывания беременности.
Чаще всего криминальные аборты делают дамы низкого социального происхождения. Сегодня в регистре этого риска состоит 926 пациенток – социально неадаптированных.
Запретить аборты?
Суть не в том, чтобы запретить аборт, а чтобы сформировать мышление у нашей молодежи, сформировать внутреннюю установку, что этого делать нельзя, это делать неправильно. Как с позиции здоровья, так и с позиции морали. Чтобы к этому было серьезное отношение, что беременность - это тот шаг, ради которого ты появилась на свет.
Есть третий путь - контрацепция. Плановые, осознанные, желанные дети. Это тот вариант, когда мы можем иметь столько детей, сколько хотим, и не навредить своему здоровью. Я выступаю за контрацепцию.
Есть очень актуальная тема, на которую мы достаточно часто разговариваем, – ЭКО. По полису обязательного медицинского страхования, если вам показана эта процедура, то вы можете ее получить. У нас определена достаточно большая доля для оказания этой услуги. В течение года мы потребность в ней у нашего населения удовлетворяем. Но вы бы посмотрели структуру тех пациенток, которые к нам обращаются. По два-три аборта до того, как они пришли на ЭКО, делают практически 99% женщин.
Если мы запретим контрацепцию, аборты, то даже ЭКО не поможет. Мы теряем репродуктивное здоровье. Давайте выбирать, что мы хотим.
Нет материнского инстинкта
Очень часто, к сожалению, на первом месте по мотивации прерывания беременности была так называемая несформированная материнская доминанта. Другими словами, материнский инстинкт не является врожденным качеством для женщин. Он формируется в семье, формируется в большей степени от мамы и в последующем "шлифуется" в обществе. Часто молодая, успешная, умная, образованная пациентка не понимает, зачем ей нужен ребенок. Ребенок не является для нее ценностью. И это очень страшно.
Как правило, эти члены общества высоко себя ценят, и приходит время (примерно к 50 годам), когда все есть, они начинают понимать, что нет продолжения. И начинается глубочайшая депрессия. И я таких пациенток вижу очень много.