Въезжаем в Новый год: как встретит Россия мигрантов в 2015 году

Зато оценить соотношение легально и нелегально работающих в России мигрантов можно и сейчас - оно снижается. Если на протяжении последних 5 лет оно было один к четырем, то в текущем году показатели почти сравнялись. Сейчас в нашей стране законно трудятся 2,7 миллиона человек, незаконно, по оценкам Федеральной миграционной службы , - 2,9 миллиона.

За счет чего снижается нелегальная составляющая? Что изменится в миграционной сфере в следующем году? На эти и другие вопросы на "Деловом завтраке" в "Российской газете" ответил руководитель ФМС России Константин Ромодановский.

Константин Олегович, не могли бы вы подробно рассказать, какими будут новые электронные паспорта граждан России, можно ли будет от них отказаться, скажем, по религиозным соображениям?

Константин Ромодановский: Мы планируем в следующем году запустить пилотный проект в четырех регионах: Крым, Севастополь, Ростов-на-Дону и Краснодар. Там начнут выдавать карточки с электронным носителем информации. Дизайн электронного паспорта отработан. Примерно через месяц мы сможем начать его изготовление на Гознаке. Многое зависит от финансирования. Хотим суметь сделать так, чтобы проект реализовался за счет предусмотренных бюджетов нашего и других ведомств и регионов. В остальных субъектах электронный паспорт появится к 2017 году.

Что касается отказа от документа по религиозным и прочим соображениям, у нас и сейчас есть люди, кто борется с советскими паспортами. Действительно, электронное удостоверение личности гражданина - это новое явление. Не то, к чему адаптирован наш российский менталитет, а тем более советский. Поэтому мы не считаем, что все пройдет безболезненно, будем убеждать людей, рассказывать. Такой паспорт - это ключ к любому источнику информации, который может быть востребован. Идет человек в поликлинику - вставляет карточку, получает доступ к истории болезни. Идет в банк - получает через нее доступ к банковской истории. Я думаю, что это удобно, и люди постепенно привыкнут и будут понимать необходимость движения вперед.

У вас есть услуга получения российского паспорта за час. Она везде работает?

Константин Ромодановский: Нет. Пока она оказывается в Новосибирске, Пензе, Крыму, Севастополе, Москве. В Москве ей воспользовались порядка 45 тысяч человек. В чем нюанс? Услуга относительно востребована. Одним удобней зайти, сдать документы и получить их через неделю. Но в некоторых случаях человеку удобнее прийти, подождать час и сразу получить документ, например, если вечером ему уезжать в другую страну или город. Услуга востребована, но насколько, пока трудно сказать. Идет обкатка. Нам нужно сделать вариабельность этой услуги.

Как вы оцениваете итоги года для себя, для своей службы? Какие ситуации можно назвать самыми тяжелыми?

Константин Ромодановский: Я, наверное, скажу только об одном аспекте - о людях, вынужденно покинувших территорию Украины и в экстренном массовом порядке прибывших в Россию. Их сейчас находится в России порядка 850 тысяч человек. Проблемная ситуация, хотя мы с ней пока справляемся. Более 40 тысяч человек, переехавших оттуда, уже стали участниками госпрограммы переселения соотечественников. Они переехали в нашу страну вместе с семьями.

Участие в программе предусматривает оказание им помощи в определении места жительства, предоставлении места работы, выплату пособий, материальной поддержки. Программа хорошо финансово обеспечена. Участие в ней дает уверенность в завтрашнем дне переселенцам. И, конечно, это плюс для демографии и для экономики России.

Что ждет украинских мигрантов в новом году с точки зрения правил въезда в Россию, правил пребывания и работы здесь? На что настраиваться работодателям?

Константин Ромодановский: Украинские граждане въезжают в Россию пока по внутренним паспортам. С 1 января вводится другая система разрешительных документов на работу. Граждане Украины в общем порядке должны будут получать патенты для работы у физических и юридических лиц. В 2014 году мы шли навстречу и крайне либерально подходили к гражданам Украины. Наверное, в 2015 году мы вернемся на свои рельсы и будем рассматривать граждан Украины в общем плане. За исключением тех, кто выехал с территории Украины вынужденно и по объективным причинам вернуться не может. Безусловно, мы будем этой категории всячески помогать.

Что значит в "общем плане"?

Константин Ромодановский: Пребывать на территории России без разрешительных документов (патента на работу, разрешения на временное проживание и других) можно 90 дней в течение 180 дней. Это правило установлено для всех безвизовых мигрантов, и граждане Украины не будут исключением.

Возможно ли установление визового режима? Или это может быть только как ответная мера на действия киевского правительства?

Константин Ромодановский: Мы не идем по пути ужесточения, специфического отношения к гражданам братского государства, которые сейчас попали в такую сложную ситуацию из-за внутреннего конфликта.

Со следующего года мигранты из СНГ должны будут въезжать в Россию по загранпаспортам. Они готовы к этому?

Константин Ромодановский: Да. Жители Таджикистана, Узбекистана и других государств будут въезжать по загранпаспортам. Есть отсрочка такого решения для Киргизии, которая ведет переговоры о вступлении в ЕАЭС. И по Украине вопрос пока подвешен.

С этого года Россия стала закрывать въезд на 3-5 лет иностранцам, нарушившим миграционное законодательство. Многие ли попали в "черные списки" и как будет развиваться ситуация?

Константин Ромодановский: Что касается нарушителей, население, общество должны знать, что отношение миграционной службы к ним очень категоричное, резкое. На сегодняшний день мы закрыли въезд практически 1,3 миллиона иностранных граждан.

У нас есть инструменты, новые механизмы, которые выявляют нарушителя, посылают сигнал моим сотрудникам, и человеку закрывается въезд. Уведомление об этом направляется в соответствующие инстанции, после чего он не может въехать в Россию три года. Если есть решение суда, то пять лет.

Сейчас выходит новый закон. Совет Федерации его поддержал. Тем, кто пребывает в России незаконно больше года, мы будем закрывать въезд на десять лет. Такой резкий подход - моя инициатива. У нас в России 1,7 миллиона мигрантов находится незаконно больше полугода, из них 970 тысяч - более года. Какими мотивами они могут руководствоваться? Прежде всего тем, что "после нас хоть потоп, я отсижу здесь максимально полтора года, заработаю максимальное количество денег, уеду и пусть мне закрывают въезд на три года. Эти три года я проживу на эти деньги". Это откровенное пренебрежение нашими законами. Они не обозначили себя в миграционной службе, не получили патент или разрешение на работу, не встали на миграционный учет, проигнорировали наши законы. Для этой категории жесткий подход будет совершенно адекватным. Сами понимаете, десять лет - срок значительный. Практически треть, если не половина, трудоактивного периода жизни. Пусть думают.

Да, я готов пойти навстречу в любой ситуации. И эта норма прежде всего должна быть воспитательной. Она должна заставить людей двигаться, уважать законы России. Они должны делать отметки в миграционной службе, в других государственных структурах, чтобы мы их видели и они чувствовали себя уверенно. Это и им нужно, потому что невидимый человек, по большому счету, он вне закона, вне правовых рамок, мы не можем его защитить.

Такая жесткая позиция, наверное, оправдана, но в ряде случаев она ведет к трагедиям. Например, нам написала Людмила Мурадели, мужа которой выслали из России. Здесь остались его жена, гражданка России, и сын. А также - бизнес с долгами, ипотечный кредит на миллион рублей. Семья не имеет средств к существованию. Что делать людям?

Константин Ромодановский: Мы рассмотрим этот вопрос и поможем этой семье. Мы 1 миллиону 300 тысячам мигрантов закрыли въезд. 26 тысячам из них потом открыли - из гуманитарных соображений. Но это совершенно не говорит о том, что действия нашей информационной системы неправильные. Система сработала точно. И нарушение не в работе системы, а в поведении человека, который попал в такую ситуацию. Он нарушил закон, и система на него среагировала. Из гуманитарных соображений мы поможем ему вернуться. Это нередкая ситуация, когда один из супругов - гражданин России, а второй - другого государства. Но в этом случае люди должны определиться - либо войти в гражданство страны, в которой они фактически живут, либо - законным образом оформить свое пребывание. Например, получить вид на жительство. Это все возможно. Достаточно встать на учет к своей жене, и отметка в информационную систему ФМС автоматически пойдет, и к человеку не будет претензий.

Российская Федерация готова пойти навстречу такому человеку, но предупреждает: если это будет продолжаться, и он опять нарушит правила, ему вновь закроют въезд.

Многие эксперты считают, что если закрывать въезд мигрантам на 10 лет, то они в итоге переориентируются на другие страны: Сингапур, Арабские Эмираты, Европу, а к нам некому будет ехать работать. Вы не опасаетесь этого?

Константин Ромодановский: В Сингапур из Узбекистана или Таджикистана могут поехать работать пять тысяч человек. И в другие страны - по столько же. Они принимают иностранную рабочую силу дозированно. У нас же сейчас только граждан Узбекистана находится в стране 2 миллиона 300 тысяч человек. О каком Сингапуре может идти речь?

Вы за развитие двойного или второго гражданства?

Константин Ромодановский: В России нет двойного гражданства. Может быть второе гражданство. Требование, которое мы предъявляем к лицам, желающим получить гражданство России, - это выход из иного гражданства. Оно правильное, и я его поддерживаю.

Периодически мы смотрим по телевизору репортажи рейдов по выявлению нелегальных мигрантов. Кто, на ваш взгляд, является их главным "поставщиком"? Где не срабатывают фильтры?

Константин Ромодановский: Решить ряд проблем с нелегальными иностранными работниками поможет новый подход, который начнет действовать с нового года. Я имею в виду систему получения патентов для работы не только у физических, но и юридических лиц, индивидуальных предпринимателей. До этого был квотный механизм. Но по большому счету потребность в иностранных работниках просчитать никто никогда не мог. Абсолютно твердо можно говорить, что мелкий и средний бизнес, который испытывает потребность в иностранной рабочей силе, не мог ее получать, потому что от момента определения потребности до оформления документов проходило от 9 месяцев до года. Какой мелкий бизнес может выжить в таких условиях? Это нереально. Поэтому мы перешли на механизм оформления патентов для юрлиц. Теперь количество необходимой рабочей силы будет определяться регионом через экономические механизмы.

Регион имеет возможность ввести коэффициент на фиксированный платеж, который составляет 1200 рублей. То есть стоимость патента умножается на этот коэффициент. Если регион хочет, чтобы трудовых мигрантов было поменьше, он устанавливает высокий коэффициент, и наоборот. Я считаю, что это правильный подход, потому что регулировать потребность в иностранной рабочей силе через федеральный правительственный подход - долго и негибко.

Патент поможет мигрантам?

Константин Ромодановский: Мы даем возможность всем желающим законно находиться и работать в России, пользоваться этим правом. Но у нас есть и требования: прохождение медосмотра, знание русского языка, культуры, истории и основ законодательства. Если ты встал на миграционный учет в конкретном регионе и там получаешь патент, будь добр, в нем и работай. Это гибкий, демократичный подход.

У нас же нет ограничений по въезду в Россию. У нас даже люди из стран с визовым режимом въезжали по туристическим визам, а оказывались на рынке труда. Указывали цель приезда - частная (то есть в гости), оказывались на стройплощадке. Зная эту ситуацию, мы ввели ограничения. Если ты хочешь работать в России, то ты разрешительные документы получишь только в том случае, если укажешь целью приезда работу. Указал другую цель - мои сотрудники разрешительных документов не дадут.

Многие любили приезжать на 90 дней, потом на один день уезжали домой, вновь возвращались и продолжали нелегально работать. Мы ввели норму - находиться в России без разрешительных документов можно 90 дней в течение 180 для стран с безвизовым режимом. Лазейку перекрыли, и таких нарушений становится меньше. Есть результаты в работе, мы развиваемся шаг за шагом.

В США Барак Обама объявил о миграционной амнистии. Не планирует ли наша миграционная служба дать возможность легализоваться тем, кто уже долго находится в России, возможно, создал семьи, но по той или иной причине не оформил надлежащим образом документы?

Константин Ромодановский: Если мы с вами говорим о трудовой миграции, то она в основном носит временный характер. Гастарбайтеры не преследуют цель легализоваться в России. Они приезжают, зарабатывают деньги и уезжают к себе. Если мы говорим об иной категории, о тех, кто имеет разрешение на временное проживание, вид на жительство, является претендентом на гражданство, это другая ипостась. И здесь должны быть разные подходы.

Я не исключаю, что месяца через два-три после запуска патентной системы мы вернемся к вопросу о некой амнистии. Для людей, которые долгое время находятся в России и хотели бы стать законно работающими. Возможно, мы дадим им право приобрести патент и уже на законных основаниях продолжить труд в России. Мы об этом думаем.

А если вы говорите о тех, кто претендует на гражданство, здесь более сложная ситуация. В каждом конкретном случае нужно разбираться.

Еще вопрос от наших читателей. Руслан, мигрант, работает в Москве, описывает "экономику мигранта": патент - 4 тысячи рублей, полис дополнительного медстрахования - 5500, тестирование - 3500, экзамены - 3000. Плюс различные взятки. За что, спрашивает он, с меня требуют такие неподъемные деньги? Мой дед воевал за Россию. Я его внук, я не враг россиянам, я работаю с ними рука об руку. Что скажете, Константин Олегович?

Константин Ромодановский: Все просчитывают в данном случае регионы. Но могу сказать, что налоги, которые платит работодатель за российского работника в месяц, составляют половину заработной платы работника. За иностранного работника он столько не платит. Мигрант в Москве зарабатывает в среднем 30 тысяч рублей. И это вся сумма, в которую он обходится работодателю. Российский работник с такой зарплатой реально стоит в полтора раза дороже.

Мы должны как-то сделать мигранта дороже, чтобы была конкуренция? Мы должны защищать в хорошем смысле нашего работника? Да. Вот и подход. Мы его просим заплатить эти суммы один раз в год. И платит не в воздух, он оплачивает труд медицинских работников, педагогов, которые проводят тестирование, других специалистов.

Уточняем: патент для работы у физических и юридических лиц - одинаковый?

Константин Ромодановский: Да. Один и тот же документ по одной цене. Те, кто успел получить патент в этом году на три месяца, до окончания срока его действия будут платить за него в новом году уже по новой ставке, установленной субъектом Российской Федерации. Новый патент также нужно будет покупать по новой цене.

На что еще я хотел бы обратить внимание, это моя подсказка работодателю - физическому лицу: не нужно торопиться оплачивать патенты трудовым мигрантам на 12 месяцев. Лучше на месяц вперед, если работодатель участвует в этом процессе. Потому что психология у мигрантов особенная. Мигрант, получив патент на 12 месяцев, может "сделать ручкой" и как лицо, "дипломированное" патентом, искать другого работодателя, считая, что наличие патента - это преференция для него на фоне всех остальных. Чтобы такого не случалось, надо быть осмотрительными, аккуратными, не выбрасывать деньги на ветер.

Мигранты разве не сами покупают патенты?

Константин Ромодановский: Покупают сами. Но могут брать деньги и у работодателей, прося их оплатить этот документ.

По словам ректора Московского государственного технического университета гражданской авиации Бориса Елисеева, каждый третий летчик у нас иностранец из стран СНГ. В свое время вы пошли навстречу проекту Сколково - ученые, которые выигрывали гранты больше миллиона рублей, получали в ускоренном темпе вид на жительство или разрешение на работу. Что сегодня делает ФМС, чтобы привлечь уникальных специалистов?

Константин Ромодановский: У нас есть самый эффективный инструмент - госпрограмма по содействию добровольному переселению соотечественников. В ее рамках можно приезжать и работать. Мы помогли в этом году "Аэрофлоту", "Трансаэро" привлечь по этой программе порядка 40 летчиков. Это был "спецкурс". У нас есть межведомственная комиссия по госпрограмме, я ее возглавляю, я пригласил представителей Российской академии наук, чтобы на следующий год нам запланировать работы и по этому блоку вопросов. Там, где есть штучные специалисты, готовые переехать в Россию, мы готовы оказать помощь и содействие.

А основной поток трудовых мигрантов в Россию - что за люди?

Константин Ромодановский: На протяжении четырех лет число мигрантов, въезжающих в Россию, выросло на 40 процентов. И почти половина тех, кто приезжает, тоже 40 процентов, - это неадаптированные мигранты. Приезжают люди, не знающие русского языка. Давайте разберемся. Во всех государствах люди обучаются в школах? Во всех. Во многих странах СНГ такие предметы, как физика, химия, преподаются на русском языке. Это фундаментальные науки. В языках Центральной Азии нет терминологии этих наук. И если люди обучались в школе, то даже через эти предметы они должны были получить какие-то знания по русскому языку. А если они его вообще не знают, возникает вопрос - учились ли они в школах? Тем более у них нет профессии.

У нас есть позитивный опыт. В городе Оше, в Киргизии, на базе СПТУ вместе с Россотрудничество начали учить женщин на швей, а мужчин на штукатуров. Россотрудничество профинансировал курсы русского языка. Возможно, это один из путей, чтобы они тут не набивали шишки?

Константин Ромодановский: Мы сделали в Тамбове и Оренбурге два инкубатора. Идея была какая? (Пока она еще до совершенства не дошла.) Брать туда по 100 человек наиболее одаренных, обучать, давать им преференции в получении вида на жительство и так далее. То есть интегрировать их в российское общество. Работаем. Очень многие вопросы завязаны на банальном финансировании. Это все сделано по нашей инициативе и без копейки федеральных денег.

Как двигается борьба с "резиновыми квартирами"?

Константин Ромодановский: Я считаю, закон сработал. Например, в Москве в 37 раз сократилось количество "резиновых квартир". В Ставрополье - в 12 раз. В Подмосковье хуже - раз в пять сократилось. Тем не менее, это работает.

Мы живем не в безвоздушном пространстве. Миграционные прогрессы не только России касаются. Как выглядят они в мире, Америке, Европе? Какие общие проблемы есть у нас и в мире?

Константин Ромодановский: Мы на втором месте после США по числу мигрантов. Россия получила это место, приняв после распада СССР по сути граждан того же государства, которые стали иностранцами из-за разделения единой страны.

Конкретный пример: тонет судно, которое везет незаконных мигрантов в Италию. Португалия, кто-то еще обращаются к странам - нужно спасти этих людей. А они говорят: нет, мы не будем содействовать спасению. Если мы их спасем, это будет стимулировать их снова приехать. Пусть утонут. Но зато они больше к нам приезжать не будут. Это нечеловеческая позиция. Это проблема не просто одного отдельного государства.

Константин Ромодановский: Это уже и не вопрос миграции. Это вопрос даже не прав человека. Это вопрос ценности жизни человека. Если жизнь настолько обесценена, с точки зрения каких-то властей, как можно оценивать вообще эти власти? Наверное, здесь ООН могла бы как-то среагировать, ведь жизнь человека - это главная ценность! Как она может быть положена на чашу весов вместе с какими-то экономическими или другими интересами?!