Детский омбудсмен Павел Астахов рассказал об истинных причинах изъятия у россиян детей в Норвегии

Уполномоченный президента РФ по правам ребенка Павел Астахов 10 ноября заявил о том, что ежегодно в Норвегии в приемные семьи попадают около 2 тыс. детей, которых отбирают у родителей. В 2010 году служба защиты детей Норвегии "Барневарн" рассмотрела 49,7 тыс. дел об изъятии детей.

По данным норвежской газеты "Андрессеависен", в 2001–20011 годах 52 ребенка подверглись сексуальному насилию в приемных норвежских семьях. На данный момент посольство РФ обладает информацией об изъятии 19 российских детей.

О причинах столь плотного внимания норвежских властей к российским семьям и о том, как нужно действовать родителям в случае изъятия ребенка, корреспонденту "Известий" Татьяне Байковой рассказал детский омбудсмен Павел Астахов.

— Расскажите, почему именно российские дети попали под столь пристальное внимание службы защиты детей Норвегии?

— Наряду с российскими на самом деле попадают все дети и семьи из Восточной Европы. Ко мне в свое время посол Польши обращался с просьбой о поддержке и совместных действиях. В такую же ситуацию попадают выходцы из Северной Африки, Юго-Восточной Азии. И таких случаев много. Вопрос в том, что норвежским семьям категорически запрещают разглашать данные об усыновлении. А наши российские семьи активно защищают свои права, именно поэтому мы обо всех знаем и активно в них участвуем. Норвегия защищает свое пространство, защищает своих граждан и выполняет задачу по улучшению демографии. Все изъятые дети попадают чаще всего в однополые семьи и бездетные семьи. Тем самым достигается два эффекта. Первый — ребенок воспитывается в Норвегии и плюс бездетная или однополая семья, которая не сможет ни при каких условиях раздобыть ребенка, получает его. К сожалению, служба защиты детей существует уже несколько десятков лет и она только наращивает свои обороты. 49 тыс. случаев только рассматривалось в 2010 году, а общее количество изъятых детей очень сложно подсчитать, так как эти сведения не разглашаются.

— Действительно ли зафиксированы случаи насилия над российскими детьми в приемных семьях Норвегии? На чем базируются эти данные?

— Обвинения базируются на делах, которые всё же дошли до суда и получили разрешение там. Это сведения, полученные норвежскими СМИ. Мы опираемся на это, других источников у нас нет.

— А как следует поступать родителям, у которых беспричинно изъяли ребенка из семьи, куда обращаться?

— Надо понимать, чтобы оценить ситуацию полностью, что норвежское государство придерживается концепции того, что все дети, находящиеся на территории  Норвегии, независимо от национальности и гражданства, являются детьми Норвегии. Как бы вы ни прятались, что бы вы ни делали, всё равно вы находитесь под контролем. При этом надо понимать, что Норвегия этим занимается, поскольку существует две проблемы в стране: низкая демография и очень высокий уровень жизни. Когда уровень жизни в стране очень высокий, то социальное государство начинает вмешиваться в вопросы частные, семейные. Фактически этим нарушая Конституцию, вмешиваясь в личную жизнь граждан. Эмигранты и все приезжие находятся под самым пристальным вниманием.

Куда обращаться? Действовать нужно всегда по нескольким направлениям. Первое — конечно же, надо фиксировать нарушения, подавать соответствующие жалования в суд, потому что обжаловать действия службы защиты детей можно только в суде. Второе — нужно, конечно же, соблюдать законы, ну и, если что-то случилось, нанимать адвоката, который будет за вас собирать доказательства. И третье — необходимо обращаться в генеральное консульство и к уполномоченному по правам ребенка. Мы научились работать слаженно. Понятно, что на чужой территории очень сложно по чужим законам отстаивать права наших детей и семей, но мы стараемся это делать и в принципе у нас достаточно положительный опыт.

— А действительно ли есть основания у службы защиты детей забирать детей из родных семей? К примеру, в случае с пятилетним Оскаром, которого забрали у родителей из-за его рассказа о том, что ему мама вырвала шатающийся молочный зуб.

— С позиции службы защиты детей Норвегии даже лишнее указание родителей помыть руки или громко сделанное замечание воспринимается уже как насилие над ребенком. И всё, что у нас в культуре кажется обычным в обиходе в обращении с детьми, часто ставится под сомнение и наоборот вменяется в вину родителям. Например, даже чрезмерное количество объятий и поцелуев, которым наши родители награждают детей, считается чрезмерным проявлением любви и ласки, что тоже плохо. Здесь нет объективных критериев, поскольку очень субъективные решения принимает чиновник службы защиты детей, у которого у самого может не быть детей, и он будет субъективно оценивать, хороший вы родитель или плохой. Самое главное другое: есть концепция, согласно которой биологические родители не имеют значения для современных детей. Социальное государство само решает, где ребенку лучше воспитываться.

— То есть российским семьям с детьми, проживающим на территории Норвегии, вообще опасно там находиться в какой-то степени?

— Безусловно опасно, и надо очень серьезно подумать, оценивая тот опыт, который уже есть. А он, к сожалению, негативный.

Мы неустанно работаем над этим, в свое время я встречался с министром по делам семьи Норвегии, предлагал создать совместные органы, которые могли бы хотя бы обсуждать эти вопросы, находить решение. К сожалению, пока Норвегия сама решает эти вопросы, но есть у нас Конвенция о правах ребенка, есть консульская конвенция. Все они нарушаются. В деле Оскара — он малолетний гражданин России, ему 33 дня не дают свидания с консулом. Это нарушение. 

— У вас была запланирована встреча 12 ноября в Минске со спецпредставителем Генсекретаря ООН  по данному вопросу, какой ожидаете реакции?

— Встречи не будет, у нас будет сеанс видеосвязи. У меня запланирована встреча 20 ноября с заместителем Генсекретаря Совета Европы в Страсбурге, где я обязательно подниму этот вопрос. Мы считаем, что нарушаются основополагающие принципы защиты детей, поэтому поднимаем эти вопросы на уровне ООН и Совета Европы.

— Следственный комитет заявил, что если нарушения в изъятии российских детей у родителей обнаружатся, то будет возбуждено уголовное дело. Против кого?

— В данном случае против тех самых специалистов службы защиты детей, которые во внесудебной процедуре принимают решение, фактически отбирая детей. Это похищение ребенка, не больше не меньше. Пошел ребенок в школу, а его раз — и забрали.

— А разве приемная семья не должна быть тоже привлечена, все-таки она способствует таким изъятиям, принимая ребенка?

— Приемные родители получили ребенка и воспитывают его, они ничего не сделали. К ним претензий меньше всего, если только они не практикуют насилия в отношении него.