Историк Андрей Мартынов – о Хатыни исторической и легендарной

События в Одессе, сожжение сторонниками евроинтеграции своих политических соперников в здании дома профсоюзов, заставили вспомнить о трагедии IIМировой войны.

О той самой, настоящей белорусской Хатыни.

Так, на заседании Совбеза ООН 3 мая постоянный представитель России Виталий Чуркин сказал, что "действия радикалов "Правого сектора" в Одессе напоминают преступления нацистов". Кто-то сравнил трагедию в доме профсоюзов с Хатынью, кто-то вспомнил, что Хатынь тоже сожгли украинцы, в том числе Роман Шухевич…

Насколько корректно сравнивать трагедии, которые разделяет свыше семидесяти лет? В этом вопросе пытался разобраться на страницах газеты "Известия" историк Андрей Мартынов.

Начнем с конца: глава Украинской повстанческой армии Хатынь не сжигал. Да, он был преступником, и мыло душистое с веревкой пушистой себе заработал. Но конкретно этого злодеяния не совершал. Правда, украинцы там действительно были, в том числе ранее служившие у Шухевича. Может быть, поэтому и его вспомнили…

Но обо всем по порядку.

22 марта 1943 года партизаны из отряда "Мститель", входившего в знаменитую бригаду "Дяди Васи" (командир Василий Воронянский) на дороге Логойск – Плещеницы (ныне часть трассы М3)  в районе деревни Большая Губа обстреляла автоколонну 118-го батальона охранной полиции (шуцманшафт или шума), состоявшей из украинских коллаборантов.

Был убит командир одной из рот гауптман Ханс Вельке (чемпион Олимпийских игр 1936 года) и три полицая.

В тот же день для акции возмездия был сформирован отряд из двух рот 118-го батальона, усиленного частями жандармерии. В ходе зачистки леса полицейские столкнулись с партизанами. Командир части майор Эрих Кернер запросил помощи и к месту боя были направлены немецкая рота и украинский взвод из батальона "штрафников" (с мая месяца –  полка) штурмбанфюрера СС (майора) Оскара Дирлевангера.

Взводом командовал бывший лейтенант Красной армии Иван Мельниченко.

Лесные солдаты отступили к Хатыни, которая, согласно рапорту Кернера была "известна своим дружелюбием к бандитам" (то есть партизанам). Вскоре в деревне разгорелся бой.

Вот еще одна цитата из рапорта Кернера: "Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие – противотанковые пушки и тяжелые минометы".

Согласно немецким данным, было убито от 30 до 34 народных мстителей. За сотрудничество с "бандитами" все уцелевшие жители Хатыни (часть погибла в ходе боя) были согнаны в сарай и сожжены живьем. Всего погибло по разным данным от 149 (официальная статистика) до 156 человек (данные немецкого историка Ханса-Петера Клауша). В том числе 75 детей.

Почему после войны официальная советская история скрывала факт боя партизан с карателями в Хатыни, представив события как ничем не мотивированную расправу немцев (о коллаборантах одно время предпочитали тоже молчать) с мирными жителями?

Думается, была предпринята попытка запутать, в первую очередь Запад, много писавшей о трагической гибели польских офицеров в Катыни. Дескать, все в порядке, мы чтим расстрелянных.

Наивно? Неуклюже? Глупо?

Но, тем не менее, как это не парадоксально звучит, срабатывало. Например, в ходе визита президента США Ричарда Никсона.

Поэтому, о бое не писали. И, как это не кощунственно не звучит, забыли деревни, в которых погибло больше мирных граждан. Так 21 июня 1942 года каратели Дирлевангера уничтожили деревню Збышин под Могилевым. Погибло 1076 человек. А в Краснице (тоже Могилевская область) уничтожили 857.

Интересна судьба непосредственных участников акции. Ограничимся только гражданами СССР и Российской империи.

Василий Мелешко, командир 1-го взвода 1-й роты 118-го шуцманшафта в конце войны, оказавшись во Франции, дезертировал и перешел к местным партизанам. Потом вернулся в Советский Союз, выдав себя за бежавшего из плена военнослужащего, и благополучно пройдя фильтрацию в органах контрразведки.

Правда, в 1949 году выяснилось, что он был коллаборантом. Мелешко арестовали, но он сумел скрыть подробности своего прошлого, в частности службу в 118-м батальоне, и, в 1955 году вышел по амнистии.

Только в 1975 году удалось найти документальные свидетельства и доказать его причастность к трагедии. Он был расстрелян по приговору суда.

Начальник штаба шуцманшафта бывший старший лейтенант Григорий Васюра также смог скрыть свое участие в хатынском преступлении. Данные о его сотрудничестве с немцами (также неполные) были найдены лишь в 1952 году.  Он также вышел по амнистии 1955 года. Повторно осужден и расстрелян в 1986.

Иван Мельниченко в 1944 году дезертировал из полка "Доливана" (так называли Дирлевангера местные коллаборанты). Воевал в партизанском отряде, из которого также благополучно сбежал. Летом 1945 года добровольно пришел с повинной. Во время перевозки к месту преступления с целью проведения необходимых следственных действий бежал. 26 февраля 1946 года застрелен при попытке ареста.

А вот одному из командиров 118-го батальона Константину Смовскому повезло. Бывший офицер Императорской армии, в годы Гражданской войны воевал у Петлюры, потом, в эмиграции, служил в польской армии. После войны Смовский скрыл свое участие в карательных экспедициях. Как польский гражданин он не подлежал выдаче в Советский Союз.

Активно участвовал в деятельности украинских ветеранских организаций. Дослужился до генерал-хорунжего (генерал-майора). Умер в Соединенных Штатах в 1960 году.

Избежал наказания и командир отделения шуцманшафта Владимир Катрюк. Он благополучно живет в провинции Квебек в Канаде, где занимается пчеловодством. Ему сейчас 92 года.

Если учесть нынешнее трепетное отношение Запада к киевской хунте и к карателям в Донецкой области, то не удивительно не менее предупредительное отношение к карателям той, минувшей войны. Тенденция, однако.

Впрочем, это вина (или беда?) не только Запада. Часть либеральной и националистической оппозиции (трогательное сочетание!) на Украине и в России приветствовало сожжение инакомыслящих в Одессе. Теперь понятно, что нас ждет, если они придут к власти.

После трагедии 11 сентября в знак солидарности с американцами жители многих стран носили значки "Я – ньюйоркец".

Теперь мы все одесситы.