Известный певец Ярослав Евдокимов: "Теплее, чем в Барнауле, нигде не принимали"

Даже пробиться через толпу людей, жаждущих получить автограф Ярослава Евдокимова, и то было крайне непросто. А затем дождаться, пока сам певец распишется на каждом билете. Интересуюсь: рука не устанет ли? "Да уже начинает", отвечает Ярослав Александрович, продолжая расписываться. Ничего, я подожду.

Вот только жаль, что времени для общения выдалось совсем ничего: торопился Евдокимов на поезд в Омск на следующий концерт. Больше половины заготовленных вопросов так и остались без ответов. Ладно, в следующий раз обязательно задам.

– Да, в основном везде аншлаги. Хвастаться этим, конечно, нельзя: как только начнешь, люди сразу говорят – мол, много берет на себя. Бывает, конечно, что зал заполняется процентов на восемьдесят, но обычно без свободных мест. Это очень радует.

В последнее время аншлаги практически везде. Видимо, публика все-таки соскучилась: на телевидении меня нет, люди хотят увидеть как я выгляжу, как звучит мой голос. Если бы я снимался каждый день, как большинство наших артистов, наверняка такого интереса бы не было. На мой взгляд, артисты должны появляться на экране нечасто, чтобы сохранялся интерес. Даже если бы певец с голосом как у Карузо постоянно был на телеэкранах, он бы приелся.

– Нигде (смеется). Лучше всего – в Барнауле.

– Не так давно подарили бочонок алтайского меда. Вообще, много разных интересных подарков. Артистов это очень радует: когда тебе что-то дарят, пусть и недорогое, зато от всего сердца, это означает, что твои песни людям нужны, сам ты публике нужен, а люди уходят с концерта в хорошем настроении. А артист что должен делать? Поднимать настроение, чтобы людям было тепло и радостно на душе. Хотя бы на период концерта – примерно полтора часа. Жизнь сейчас сложная, все дорожает, как-то мрачно многое выглядит, поэтому людей надо радовать. Кто кроме артистов это сделает? Никто.

– Завтра будет тяжелый концерт (в Омске – прим.ред.). К вам прилетели только сегодня, отдохнули мало. Для артиста главное это сон. Когда долго спишь, то связки восстанавливаются, и голос звучит. Поэтому мы стараемся больше отдыхать.

– Конечно был, Царствие ему небесное. Много с ним общались, очень много было совместных концертов, кто-то нас даже братьями считал. Тяжело сейчас об этом говорить. Конечно, не нужно ему было лезть в политику, в эту мерзость. Он был человеком порядочным, скромным, хотел, чтобы в Алтайском крае все было хорошо. Но это очень сложно. Пусть ему на небесах будет хорошо, и пусть он радуется и нам помогает.

– Это да, песни простые, деревенские. Мы ведь оба выросли в деревне, песни любили фольклорные, которые ближе к народу. И – с хорошими словами: народ ведь любит, когда в песне хорошие слова. Смысл должен присутствовать, а не "Ты пришел, я ушла". Даже в моей песне "Колодец" какой-никакой смысл, но есть.

– Вспоминаются поля, луга, хутора. Украина очень красивая, холмистая. Вспоминается корова, которая у нас была, дедушка-кузнец, который брал меня с собой в кузню, я ему даже помогал. Эти воспоминания остаются в памяти. Другие эпизоды из жизни, когда я уже был старше, постепенно забываются, а вот детские воспоминания – крепкие. Знаете, они как корень, с которым нужно пройти по жизни.

– Конечно. Делал ножи, топоры под руководством дедушки, многое другое. Именно это сейчас вряд ли бы у меня получилось, но что-нибудь попроще сделал бы.

– Правда. Мы в то время были вечно голодные. Да я даже и не подозревал, что за песни можно получать какие-то деньги. Хорошее было время.

– Не люблю пьяниц, да и вообще тех, кто пьет. Когда приезжаю на Украину, сразу собирают стол, начинается пьянка. Мне сразу становится грустно, да и всем остальным грустно – они думают, что я их не уважаю. А я не пью, потому что меня не тянет к этому. Вообще, пьянство это наш страшный бич. Сколько моих друзей спилось, сколько умерло от алкоголя. На некоторых смотрю – вроде не старые, а выглядят как старики. Поэтому нужно беречь себя, стараться реализовывать. Жизнь не такая уж плохая штука, и умышленно ее укорачивать – большой грех.

– На телевидении мы поем только под фонограмму. Это еще с советских времен пошло, звук вывести там очень сложно. В чем то это даже лучше: если петь вживую, то нужно, чтобы был свой звукооператор. А за тобой уже следующий певец – придется подстраиваться под его тембр. Так что такое практически исключается.

– Было и такое. Опять же – если исполнителей много, а звукооператор один, то ему тяжело перестраивать технику: он может и не знать мой голос, мой репертуар. Главное, что такие концерты, как сегодняшний, идут живьем. Или под фонограммную музыку: то есть бэк-вокал уже прописан, а на него накладываешь свой живой голос.

– Знаете, сейчас так записывают, что уже и не поймешь. На телевидении например – вроде и фонограмма, но голос как вживую. Просто телевидение обязывает выдавать качественный звук.

– И тем, и другим. Правда, сейчас к званиям относятся как-то не очень. Некоторые говорят: мол, у Майкла Джексона их вообще не было. Но это за рубежом так, зачем на это ориентироваться? В любом случае, конечно, звания ничего не дают, если ты поешь плохо и репертуар неудачный. Если твоя песня нравится публике – без разницы, со званием ли ты или без.

– Было дело. Петр Миронович Машеров, первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии. Он был на концерте, где я пел, причем спел очень удачно. После концерта он сказал своим помощникам: нужно дать звание этому парню, он будет хорошим артистом.

***

– Это был обман, подставка. Изначально мне сказали, что речь будет о моем творчестве. Мы съездили на Украину, потом я уехал, а они начали ходить по соседям, расспрашивать про первую жену, про другие личные темы. И потом все это выдали в эфире. Я этого, конечно, не ожидал. Как-то справился с собой, но это было неприятно.

– Не было потому, что я жалею публику. Люди все-таки пришли, но, еще раз повторю, было неприятно.

– Самая любимая песня – та, что нравится зрителю. Это и "Фантазер", очень красивая песня, "Только ночь", "Колодец". Да много таких!