Васильева считает, что ее деятельность принесла Минобороны более 40 млрд

Главная фигурантка уголовного дела о хищении имущества и активов Министерства обороны через холдинг "Оборонсервис" Евгения Васильева в интервью телеканалу Life News впервые рассказала о своих отношениях с экс-министром Анатолием Сердюковым и подвела итоги своей работы в военном ведомстве.

Васильева, которая до сих пор находится под домашним арестом, ответила на вопросы Life News через своего адвоката.

Почему у следствия возникли претензии относительно того, что Вы якобы слишком медленно знакомитесь с материалами дела? Сколько на самом деле томов удалось изучить?

Во-первых, хотелось бы отметить, что следствие не имеет права предъявлять мне претензии относительно ознакомления с материалами дела. Ознакомление с материалами уголовного дела - это право обвиняемого, а не его обязанность.

По закону ознакомление с материалами дела включает в себя два действия со стороны следствия: "предъявление" и "предоставление" материалов дела (статья 217-я УПК). Прежде чем предоставлять материалы дела, следователь обязан их предъявить обвиняемому. А обвиняемый должен убедиться, что они действительно существуют, прошиты и пронумерованы.

По закону мое освобождение из-под стражи ставится в зависимость только от одного действия: от предъявления материалов уголовного дела (пункт 6-й статьи 109-й УПК). Предъявление материалов до сих пор не состоялась. Следствие пытается убедить всех в том, что материалы предъявлены и что первые пять томов дела - это и есть мое уголовное дело. Я спрашиваю: "Так оно состоит из пяти томов?" "Нет, из 353," - отвечают мне. "Тогда где остальные тома дела?" - спрашиваю я. "Мы считаем, что если вам показали первый том, это значит предъявили материалы дела," - отвечают они.

Тем не менее после длительных споров, 1 ноября 2013-го, мы все же пошли по кабинетам осматривать материалы. Прошу обратить внимание, что это произошло уже после 23 октября. Первый кабинет - в наличии 30 томов, один без номера, тут же пронумеровали, второй кабинет - еще 20 томов. Третий кабинет - лежит на полу груда макулатуры, и мне говорят, что это мое уголовное дело.

"А какой это том?" - спрашиваю я. "Пятый," - отвечают мне. "А это какой?" - интересуюсь я. "Тоже пятый," - отвечают мне. "То есть два пятых тома плюс первый пятый в первом кабинете?" - задаю я вопрос. "Это наша нумерация, она вас не касается," - слышу в ответ. "А где мое уголовное дело? Этот номер - не мое уголовное дело," - пытаюсь я возразить. "Это наша внутренняя система, она вас не касается," - слышу в ответ.

Вот так мне пытались предъявить материалы уголовного дела уже после 25 октября. При этом предъявление так и не состоялось, так как материалы не были готовы к ознакомлению. Соответственно, теперь следствие незаконно направило ходатайство в суд о продлении мне меры пресечения. Они уверены на сто процентов, что эта мера будет продлена, ведь суд - это лишь формальность, говорят мне.

В случае, если Московский городской суд поддержит следствие в этом вопросе, мы пойдем в Конституционный суд РФ и в Верховный суд РФ отстаивать свою позицию. Мы убеждены в своей правоте и не считаем данную процессуальную ситуацию спорной. Закон четко прописывает процедуру, и она не вызывает никаких сомнений.

Помимо этого процессуального нарушения мы обнаружили еще значительное количество таковых, о которых будем говорить в суде.

Признаёте ли Вы хотя бы частично те обвинения, которые Вам предъявляет следствие?

Ни одно из предъявленных мне обвинений я не признаю. Более того, считаю их несостоятельными, безосновательными и предвзятыми.

Предлагалась ли Вам сделка со следствием, как Сметановой, и на каких условиях?

Мне пытались предложить сделку со следствием, но я на контакт не шла и постоянно молчала.

Как Вы можете прокомментировать ход следствия? Оно проводилось с нарушениями? Можно ли сказать, что следствие политизировано?

Я характеризую ход следствия как грубое нарушение прав и свобод человека, носящий затяжной и организованный характер. Безосновательно посадили в тюрьму трех женщин, двух уже выпустили под условием подписания каких-то бумаг, третью пытаются склонить к сотрудничеству, но она пока не сдается.

Если следствие политизировано, то кому и зачем выгодно уголовное преследование бывшего руководства Минобороны. Возможно, какое-то событие стало отправкой точкой?

У меня есть несколько версий причин происходящего. Но пока я откажусь от комментариев в этом отношении.

В ходе расследования сыщики установили ряд фактов, указывающих на крупные хищения. Считаете ли Вы, что хищения были, и если да, то кто может стоять за ними?

Я могу отвечать только за вопросы, связанные с имуществом Министерства обороны и подведомственных организаций. Я заявляю, что ничего кроме пользы государству команда Департамента имущественных отношений МО не принесла.

Сумма от реализации федерального имущества за 2010-2012 годы составила 24,66 млрд рублей, имущества "Оборонсервиса" - 15,1 млрд. За этот период оформлено право собственности на 37 239 объектов, право оперативного управления 55675 объектов. Доход от аренды за этот период составил 1,5 миллиарда рублей, передано в муниципальную собственность 25 тысяч объектов недвижимого имущества.

Департамент был создан за полтора года, мы укомплектовали его полностью и организовали все работы, указанные выше. Только несекретных документов за период 2010-2012 года было рассмотрено 105 тысяч.

При этом ни к одному из моих подчиненных, то есть сотрудникам департамента, претензий нет. Все претензии направлены к сотрудникам организаций "Оборонсервиса". Почему? Потому что очень удобно удовлетворять собственные амбиции за счет квалификации гражданско-правовых сделок в качестве уголовных преступлений.

При выявлении ущерба от сделок по продаже имущества в законе предусмотрен эффективный способ его возмещения. Указано, что в рамках арбитражного судопроизводства решается, есть ли ущерб, или он отсутствует. Если есть, происходит либо возвращение сделки в первоначальное положение, либо покрытие ущерба за счет денежных средств покупателя. Но по понятным мне причинам эта процедура даже не начиналась. Почему? Все просто: ущерба нет и продавец это понимает. Есть только PR-кампания по поводу моего внешнего вида и моего кошелька, который никакого отношения к Министерству обороны не имеет.

Все объекты недвижимости куплены мною до МО, картины никогда не были никакими подделками, часть из них достались мне от прадеда, часть от бабушки, часть от родителей, часть я купила сама на блошином рынке. В квартире у меня всего четыре комнаты, общая жилая площадь 118 квадратных метров. У меня нет оффшорных компаний, счетов в иностранных банках. Все, чем я владею, записано на меня лично. Недвижимость куплена мною до моей работы в МО РФ. Несколько объектов я продала во время моей работы в Министерстве обороны РФ.

Я человек из бизнеса, я привыкла делать дело и принимать решения. За полтора года, видимо, этих решений было слишком много. Система не может осознать, что при таких объемах нет преступлений. Почему? Потому что процедура работала таким образом, что невозможно подкупить сразу всех и обеспечить незаконность сделки: оценщиков, сотрудников Главного правового управления МО, Регистрационной палаты РФ, сотрудников Департамента имущественных отношений МО, Антимонопольной службы РФ, всех членов Совета директоров "Оборонсервиса" и зависимых дочерних обществ, а также их генеральных директоров и их подчиненных.

Действительно ли Вы обманывали и злоупотребляли доверием руководства Минобороны, в частности, Сердюкова?

Во-первых, у меня в министерстве был только один руководитель, это министр обороны. Чтобы его ввести в заблуждение, понадобилось бы подкупить более ста человек в министерстве и столько же в государственных компаниях. Но даже если предположить и это, то вряд ли бы удалось его обмануть. Министр неплохо разбирался в финансах и всегда вникал во все процессы министерства.

Известна ли Вам позиция Сердюкова относительно подозрений в его адрес? Есть ли основания для привлечения Сердюкова к ответственности наравне с другими фигурантами уголовного дела?

 Данное уголовное дело необходимо немедленно прекратить. И чем дальше будет происходить его развитие, тем большие репутационные потери будут нести следственные органы. Что касается позиции Сердюкова, я думаю, она очевидна. Нет никакого преступления. Срок окупаемости объектов выше среднего, какие могут быть еще вопросы? Все процедуры, предусмотренные законом, соблюдены, проверены соответствующими государственными органами, причем несколькими. Ни одна из этих процедур не признана незаконной.

Каковы были дополнительные источники дохода, которые позволили приобрести Вам Ваши богатства?

Во-первых, я с детства жила в достатке, у меня очень состоятельная семья, у меня выдающиеся родители - я горжусь ими. В начале моей карьеры я работала в холдинге, который занимался экспортом черного металла, потом я перешла на работу в американскую юридическую фирму, которая занималась обслуживанием западных инвестиций на территории РФ, потом я работала генеральным директором одного из территориальных подразделений самой крупной строительном компании России, а потом я полтора года поработала в МО, после чего вернулась в бизнес.

Есть ли что возразить на обвинения в хищении акций 31-го института?

Повторяю еще раз, никаких хищений не было. Все сделки законны и по сей день не признано, что они таковыми не являются. Под давлением следственных органов 31-й институт покупатели отдали министерству бесплатно. Этим еще раз признали законность операции по купле-продаже, иначе сделка дарения бы не состоялась. Это было бы невозможно по закону.

Вред, причиненный указанным выше давлением следствия на покупателей, не поддается оценке. Во-первых, таким образом они обеспечили снижение спроса на государственные активы, то есть уменьшили цены на них, таким образом сократили поступления в бюджет. А это, очевидно, приносит государству непоправимый ущерб, теперь государственные объекты недвижимости - это заведомо активы с обременением. Никто не хочет платить деньги за то, что потенциально вынужден будет подарить.

Есть ли что возразить по обвинению в аренде земель в Ленинградской области?

Ни о какой аренде земель в Ленинградской области мне неизвестно. А знаю только одно, что государство не является эффективным собственником. Чем больше активов будет у реальных собственников, которые будут за ними следить и извлекать выгоду, тем меньше будет коррупционный фактор и больше будет развиваться экономика.

А что касается продажи земель и строений Минобороны в Санкт-Петербурге?

Все сделки продажи без исключения проводились по одной и той же процедуре. Ни о каких занижениях не может быть и речи. Оценщики тому свидетели, а основной свидетель тому - здравый смысл.

У нас есть заключения по поводу высокого ценообразования этих объектов от ведущих агентств не только нашей страны, но и мира. Оценка, проведенная следствием, является безграмотной карикатурой и лишь отражает намерения следствия опорочить руководство Министерства обороны.

Не нарушались ли Ваши права во время домашнего ареста? Как проходило общение со следователем?

Со следователем я старалась не общаться. Мои права со стороны ФСИН не нарушались.

Поддерживаете ли Вы отношения с Анатолием Сердюковым. Как скандал отразился на них?

Отношения не поддерживаю. Уверена, что скандал на них никак не отразился.

Существует версия, что Вы пострадали из-за отношений с Сердюковым. Он якобы вернулся в семью, и это может простимулировать Вас дать на него показания?

Могу дать показания, что никаких незаконных действий я не совершала, никаких незаконных указаний мне министр не давал. Если у кого-то есть желание ввести общественность по этому поводу в заблуждение, у меня хватит аргументов, чтобы развеять этот миф. Я долго молчала, терпела, чтобы следственные органы смогли разобраться в ситуации. Но, видимо, разбираться в ней они не хотят.

Почему Сметанова и Билялова дали против Вас показания?

Я уверена, что никаких показаний против меня ни Сметанова, ни Билялова не давали, так как они их просто не могли дать. Это такой же миф, как и картины, украденные из музея, как тринадцатикомнатная квартира, как оффшорные счета, как амазонки с собачками и засилье преступников во власти.

Этих женщин убедили в том, что они совершили преступление, которое таковым не является, заперли в тюрьме и заставили подписать что-то под условием выхода оттуда. К сожалению, это обычный прием "получения" показаний.

Сейчас в тюрьме страдает еще одна женщина - Егорова, которая до сих пор так и не поддалась на шантаж и угрозы. Ее не выпускают, так как она не дает на меня показания. Двое мужчин не поддались на угрозы и полностью свидетельствуют о законности всех операций с недвижимостью.