Никита Михалков: мой следующий фильм - о людях, нашедших свою землю

28 октября на телеканале "Россия" вышел фильмНикиты Михалкова  "Чужая земля" — о брошенных русских деревнях и брошенной вокруг них земле: когда-то — своей, теперь — чужой. Режиссер сделал одну очень простую вещь: зашел в эти брошенные дома, исследовал, что же осталось от былых жильцов и что заставило их бросить свои дома и бежать. В конце фильма из таксофона, который установлен в одной такой брошенной деревне, Михалков звонил в полицию, МЧС, скорую помощь, задавая риторический вопрос: кто спасет деревню? На этот вопрос режиссер попытался и сам ответить в интервью "Вестям  в субботу".

- Никита Сергеевич, вы над Ростовом-на-Дону давно летали в хорошую погоду?

- Давно.

- Сейчас, когда летишь над Ростовом-на-Дону в хорошую погоду, Дона не видно — он весь забит баржами с зерном. Одна из ваших мыслей в фильме о том, что нас некому будет кормить, когда закончатся нефть и газ. Вы знаете, что наше сельское хозяйство неплохо работает в последние годы. Мы почти вышли на продовольственную  самодостаточность.

- Это не решает проблему. Это не повод не обрабатывать землю. Речь идет о том, что гибнет само понятие, что такое человек на земле.

- Из фильма понятно, кто виноват. Но вы словами это не говорите. Вы показываете портреты Горбачева и Ельцина. Это ваш ответ?

- Нет. Там вообще нет ответа на вопрос, кто виноват. Ответ уходит далеко в прошлое.

- Вы упоминаете Троцкого, что совершенно справедливо.

- Конечно. Дело в том, что сразу после отмены крепостного права огромное количество людей пошло в города, но они там не были особо нужны.  Это же не откровение: посмотрите, что творится с деревней! Я много по стране езжу и мне показалось, что это несправедливо. Бернард Шоу говорил: "Покупайте землю — ее больше не будет". Мы имеем такое богатство! Это не просто пространство — это плодородные земли. Мы видим невнимание к русской истории, к русскому языку. Это же вещь сакральная. Не нужно искать во мне защитника крестьянства, человека, который по этому поводу пытается кого-то учить. Я увидел и мне захотелось об этом рассказать — ничего более. Но мне хотелось бы, чтобы это увидели и поняли на самом верху. Идея заключается в том, что мы показали чужую землю, а еще, если  Бог даст, покажем свою. Мы снимем фильм о тех, кто на земле встал, поднялся, привел на нее людей.

- Они, к счастью, есть.

- Их много. Есть целые столыпинские деревни — сытые, мощные, с рабочими людьми, которые встают рано, работают и получают от этого удовольствие. И меня интересует даже не то, что они есть, а то, что они прошли, что преодолели. Есть люди, которые работают. Например, архимандрит Тихон получил премию и грамоту от Министерства сельского хозяйства за возделывание земель, брошенных в Рязанской области. У него там колхозы. Люди идут к нему в колхоз, и он говорит: "Так, будете пить, выгоню из колхоза". Значит, в этом есть потребность. Надо услышать тех, кто это сделал. На мой взгляд, это очень важно.

- Знакомы ли вы с концепцией единого учебника истории?

- Я знаком с концепцией сорока учебников.

- Вы там есть.

- Правда?

- Там есть список общественных и политических деятелей. Называется "послевоенный СССР". Вы там идете по алфавиту вслед за отцом, перед Михоэлсом и Эрнстом Неизвестным. Там огромный список сложных вопросов русской истории. Он начинается, как ни странно, с роли варягов при создании русского государства. Но для меня лично это загадочный спор, который мы ведем не первый век. Назовите мне хотя бы одно европейское государство образца X-XII веков, куда бы ни приезжали иностранные принцы. Это было великое переселение принцев по всей Европе. Датчане с норманами были в Англии, например. Что мы комплексуем и спорим? Не лучше ли взглянуть на историю  целиком, ведь она состояла из очень разных людей? Кто-то приезжал, кто-то уезжал, кого-то Россия принимала, кого-то — нет.

- Я убежден, что именно так и должно быть. Но я также убежден, что это должен быть все-таки единый учебник. Допустим, у меня есть конкретный учебник, по которому я учусь. В соседнем классе или соседней школе мои сверстники учатся по абсолютно другому учебнику, где совершенно противоположные концепции. Это не значит, что не надо иметь других точек зрения. Ради Бога! Вы можете читать дальше литературу, которая опровергает это или принимает другие версии, но все равно должно быть  единое представление о том, кто мы такие. Иногда доходит до абсурда. Мне рассказывал архимандрит Тихон, что он задавал вопросы, кто такой Власов. И практически 90% ответили, кто такой Власов. И ни один не ответил, кто такой генерал Карбышев. Но это о чем-то говорит. Это же грандиозный образ русского офицера, а о нем просто не знают!

- Это очень интересный пример. К огромному сожалению, ни один стажер не может мне сейчас ответить на простой вопрос — назвать 15 союзных республик СССР. А вы назвали более страшную историю.

- Она страшна даже не тем, что  не знают, а тем, что ни у кого не возникает мысли об этом сказать. Уже учителя отсекли от себя представление о том, что такое образ генерала Карбышева.

- Сейчас наблюдается очень странный феномен: компьютеры, Интернет, доступность информации — нужно  сделать всего лишь один клик — получи все, что хочешь. Но уровень информированности среди молодых ребят рухнул. Если нам нужно было узнать про Карбышева, мы шли в библиотеку.

- Это замечательно.

- А кто это должен компенсировать?

- Это очень точная мысль. Оказывается, уровень информации не гарантирует ее глубины. Вы посмотрите, как изменился жаргон в Интернете. Я не говорю про хамство, про ругательства.

- Хотя этого ровно половина.

- Это воспитание каждого. Язык стал торопливо неопрятен. Представьте себе, что Интернет и мобильный телефон выдуман двести лет назад.

- Переписку Татьяны с Евгением Онегиным страшно представить.

- Мы вообще потеряли бы все, весь эпистолярный жанр — письма Достоевского, Толстого, Пушкина. Все это исчезло бы.

- Компьютер уже не отменишь. Где, на ваш взгляд, ответ? В семье?

- Есть одно простое слово, которое сегодня подвергнуто остракизму, — "воспитание". Всем цветам цвести, и пусть они сами живут сами и выбирают — это большое заблуждение, тем более для такой огромной страны, как Россия. Мама мне говорила, что воспитывать надо, пока ребенок поперек кровати лежит. Как лег вдоль — уже поздно. Это очень важно. Потому что с самого начала отец сказал: "Сегодня — дети, завтра — народ". С самого начала это происходит. Все — на кончиках пальцев, на сказках. Откуда Пушкин возник? От Арины Родионовны. И это очень важно, потому что существовало нечто глубинное. Тут дело не в архаизме, а в том, что это было естественным. В результате это формулировалось гениальным поэтом в абсолютно новом русском языке.

- Я дочке читаю "Нашу древнюю столицу" Натальи Кончаловской. Всем рекомендую.

- Замечательная книжка. Я тоже ее очень люблю.