В августе 1998 года Чубайс и Гайдар сознательно пошли на дефолт
Редакция "Комсомолки" решила перепечатать самые интересные фрагменты книги и сосредоточилась на событиях дефолта, ведь он случился ровно 15 лет назад, в августе 1998-го. Первым неладное почувствовал будущий министр финансов Алексей Кудрин: он был в Лондоне и не смог заплатить за отель карточкой, потому что западные банки заблокировали карты россиян. До дефолта оставалось еще несколько дней, народ пребывал в счастливом неведении.
ПРОБЛЕМА В ШОРТАХ
Поначалу 1998 год источал благоденствие и процветание. Уже не только иностранные инвесторы, но и простые граждане включились в игру с ГКО и с чувством глубокого удовлетворения погашали свои купоны.
Стояла жара, и у офисных работников была лишь одна проблема - запрещали приходить на работу в шортах. Одним из немногих экономистов, которые говорили о неизбежности дефолта, был Андрей Илларионов (в 1998 году - директор Института экономического анализа). В 2011 году в интервью он рассказывал:
- О том, что происходит в экономике, было ясно из официальных данных. Мои выводы о неизбежности девальвации рубля базировались на анализе статистики, прежде всего денежной и бюджетной. Эти данные однозначно говорили о неизбежности девальвации; вопрос заключался в том, когда именно она произойдет. На базе этой информации я стал говорить о надвигающемся кризисе. Мне тогда публично возражали Егор Гайдар (тогда - консультант правительства), Анатолий Чубайс (в 1998 году как раз возглавил РАО ЕЭС), Сергей Дубинин (председатель ЦБ РФ). В частности, 2 августа 1998 года Дубинин собрал в "Белом доме" пресс-конференцию, на которую пришло около 300 журналистов. Основной ее темой была девальвация рубля - будет или нет? На ней Дубинин заявил, что я специально хочу обвалить рубль, чтобы через своих родственников заработать на Чикагской валютной бирже...
|
ПОДВЕЛА ДРУЖБА
Убеждать публику в том, что кризиса не будет, российским властям помогало также обещание финансовой помощи от МВФ. Когда весной 1998-го среди представителей российского бизнес-сообщества стало расти беспокойство относительно грядущей катастрофы, они пришли к Борису Ельцину и сказали, что в этой ситуации спасти экономику может только получение большого кредита от МВФ.
В июне Чубайс поехал в Вашингтон для переговоров с МВФ и американскими властями. В середине июня он договорился о получении специального пакета помощи в размере $24 млрд. Это были новые кредиты - в дополнение к $23 млрд., на которые внешний долг России уже увеличился в первой половине 1998 года. Был получен первый транш - $4,6 млрд. Этот транш мог отложить наступление кризиса максимум на полтора месяца.
Однако эти деньги МВФ перевел не Минфину, как обычно, а ЦБ. Доходов федерального бюджета не хватало для обслуживания ГКО, процентные ставки по которым поднялись в номинальном выражении с 20 до 160%. Каждое новое недельное погашение требовало выпуска новых облигаций и дополнительного привлечения средств на сумму около $1 млрд. Объективности ради надо отметить, что рекомендации по проведению политики, приведшей к кризису, были разработаны Стэнли Фишером - человеком, конечно, незаурядным. Этот респектабельный экономист и высокопоставленный чиновник обеспечил принятие в качестве официальной позиции МВФ рекомендации по проведению так называемой exchange rate-based stabilization - политики финансовой стабилизации, основанной на фиксированном валютном курсе.
Подобные рекомендации МВФ давал многим крупным странам, сталкивавшимся с проблемами финансовой несбалансированности. Практически везде, где такая политика сколько-нибудь последовательно проводилась, она привела к тяжелейшим валютным кризисам: в Мексике, Таиланде, Южной Корее, Индонезии, России, Бразилии. Непросто найти другой вариант экономической политики, проведение которого в течение одного десятилетия привело бы к столь феноменальным провалам. Чубайс и Гайдар были дружны с Фишером и полностью заимствовали его предложения.
"НУ ЧТО, ДОИГРАЛИСЬ?"
Практическое воплощение рекомендаций Фишера в виде политики так называемого валютного коридора было уже детищем Чубайса. Андрей Илларионов рассказывает:
- 14 августа, в пятницу, днем Борис Ельцин прилетел в Великий Новгород. Нашпигованный фальшивыми утверждениями своей экономической команды, он сделал заявление, что никакой девальвации не будет, что все находится под контролем. На следующий день, 15 августа, в Москве собрались Кириенко (премьер-министр), Дубинин, Алексашенко (первый зампред ЦБ), Задорнов (министр финансов), Чубайс, Гайдар и приступили к обсуждению порядка грядущей девальвации... В воскресенье, 16 августа, были приглашены руководители коммерческих банков, которым торжествующий Алексашенко злорадно заявил: "Ну что, доигрались?" На что один из банкиров ответил: "Это не мы доигрались. Это вы доигрались". На следующее утро Кириенко и Дубинин объявили об изменении границ валютного коридора и введении моратория на обслуживание внешнего долга, т. е. о девальвации рубля и дефолте по внешнему долгу.
КАК КИРИЕНКО ПРОВЕЛ ТО ЛЕТО
Сергей Кириенко разделил с Анатолием Чубайсом, Сергеем Дубининым и Михаилом Задорновым права отцовства на дефолт и быстро был отправлен в отставку.
События 17 августа 1998 года могли показаться просто очередной подставой правительства. Но, когда в сентябре не выплатили зарплаты, а в магазинах стали исчезать из продажи целые товарные позиции, стало ясно, что все всерьез и надолго. Как выразился Владимир Потанин (тогда - гендиректор "Интеррос"), "значительная часть российской экономики пошла ко дну, потому что годами мы принимали нереальные и ужасные бюджеты, а роль азиатского и мирового финансового кризиса едва ли можно считать решающей в сложившейся ситуации".
ПОДКРАЛСЯ НЕЗАМЕТНО
Хотя объявление дефолта 17 августа многих взволновало, простым обывателям поначалу было ни жарко ни холодно. Закрылись некоторые заведения, где привыкли отдыхать. Потом курс доллара взлетел в четыре раза - с 6 до 24 руб. Стало понятно, что это крах. И началась борьба с кризисом...
В России эта борьба выражалась не только в невыплате зарплат. Огромное число бизнесов оказалось в долгах перед партнерами, которым привыкли доверять. Здесь одним жестким отношением не обойдешься - приходилось идти на компромиссы. Кто-то снизил цены. Кто-то пошел на реструктуризацию. Кредиторы, желавшие получить долг, подбрасывали проекты своим должникам.
Одна кожгалантерейная фирма вложила все свои деньги в недвижимость - и навсегда увязла в новом бизнесе. Другие переориентировались на российских поставщиков - выяснилось, что многие наши фирмы способны заместить импорт. Даже западные компании научились действовать гибко.
Быстро образовался рынок долгов. В газетах и интернете стали появляться объявления: "Купим остатки на счетах в вашем банке". Остатки в Торибанке и в СБС-Агро сразу нарекли ториками и агриками. Оказалось, что даже с зависшими счетами можно иметь дело.
В 1999 году кризис как бы стабилизировался. Агония бизнеса стала рутинным явлением.
ИЗ ДОСЬЕ "КП"
Как государство опыт Мавроди использовало
ГКО - это Государственные краткосрочные облигации. Выпускались с 1993 года Минфином. Бизнесмен или гражданин покупал эту ценную бумагу. И знал: через короткий срок (от месяца до года) государство гарантированно выкупит ее назад, заплатив хороший процент. Цель - заткнуть дыры в бюджете. Но затея провалилась: чтобы выплатить поценты, приходилось делать все новые и новые выпуски со все более высоким процентом. Схема ничем не отличалась от "МММ" Сергея Мавроди. К августу 1998 года доходность достигла 140 - 160% годовых. Выплатить такие средства государство не смогло и объявило дефолт. Это и стало началом кризиса в России.
| Рис.: Валентин ДРУЖИНИН. |