Между оральным сексом и труповозкой: дело об оскорблении Елены Мизулиной
Страшное оскорбление Мизулиной – помимо столь нелюбимого ею мата, на котором полстраны, вообще-то, разговаривает – заключалось, как выясняется, в распространении блогерами заведомо ложных сведений в отношении депутата. А именно – что она предлагала запретить оральный секс. Мизулина ничего такого не предлагала, так что видного представителя власти практически оклеветали – а за это, между прочим, полагается штраф до 40 тыс. руб. и исправительные работы сроком до года. Депутат с присущей ей политкорректностью уже грозит оскорбителям тяжким трудом на "труповозке". В ответ прогрессивная общественность начала сбор подписей на предмет психиатрической экспертизы Мизулиной – мол, хорошо бы проверить, в здравом ли уме и твердой ли памяти наша уважаемая депутат.
На самом деле знающие г-жу Мизулину в течение долгого времени люди задаются вопросом, почему вполне разумная до недавнего времени женщина (доктор юридических наук, работала зампредом комитета по законодательству и судебно-правовой реформе и в течение нескольких лет успешно представлял Госдуму в Конституционном суде) вдруг стала горячей защитницей домостроя? "Зимой брала у нее интервью на личные темы – семья, рукоделие, – пишет в Facebook журналист "МН" Наталья Рожкова. – В личном общении она очаровательна, хотя и видно, что требовательна к себе и окружающим".
Кроме прочего, судя по отзывам, г-жа Мизулина очень много работала над своей карьерой. Став депутатом, меняла партии, лишь бы попасть в следующий созыв Госдумы (уход из "Яблока", не скрываясь, объяснила тем, что не может оставаться в партии с низким рейтингом). И вот, в очередном созыве жизнь забросила ее в комитет по делам семьи. И депутат Мизулина занялась освоением новой темы. А тут как раз началась реакция на "болотный протест": на улицу вывели Кургиняна, заговорили о национализации элит, принялись жучить иностранных агентов и защищать чувства верующих... Одним словом, стало окончательно ясно: чем ортодоксальней идея, тем больше у нее шансов быть поддержанной в Кремле и растиражированной "взбесившимся принтером".
На самом деле Мизулина не генерирует принципиально важных идей, да и не ее это забота - такими вещами занимаются в Кремле. Но, думается, с точки зрения действующей власти Елена Борисовна выполняет исключительно важную функцию: отвлекает внимание общественности от действительно актуальной повестки дня. Пусть уж лучше интернет-сообщество обсуждает допрос Ксении Собчак, а не задает вопросы о том, почему социально чуждый действующей власти сельский учитель Петр Фарбер осужден за взятку в 300 тыс. руб. на семь лет строго режима, а социально куда более близкая следователь Нелли Дмитриева за взятку в $3 млн (в 300 раз больше!) – на 3,5 года общего режима. И пусть уж выходят на улицы, чтобы защитить геев и лесбиянок, а не какого-нибудь Ходорковского или Навального.
Однако попытка оскорбленной Мизулиной заручиться поддержкой Следственного комитета была, пожалуй, большой глупостью. Потому что, как учит нас дело Pussy Riot, господин Бастрыкин – плохой защитник оскорбленных чувств, а нанесенный посредством уголовной репрессии имиджу церкви ущерб был несопоставим с угрозой, которую представлял для нее злосчастный "панк-молебен".
Тем более, что в данном случае речь идет о чувствах вполне закаленного в публичных схватках политика, способного отправить своего оппонента если не на три буквы, то по крайней мере в "труповозку" (поработать). Как человек, в свое время руководивший разработкой действующего УПК, Елена Мизулина очень хорошо знает, как реализовать эту угрозу.