70 лет назад советская армия сокрушила немецкую «Цитадель»

70 лет назад, 5 июля 1943 года, началась великая битва на Курской дуге, которая, наряду со Сталинградской, стала переломом во всей Великой Отечественной войне. После поражения под Курском гитлеровская армия навсегда утратила стратегическую инициативу, и ей остался один удел – пятиться на запад под все нараставшим натиском Красной армии.

Так называемая Курская дуга – это выступ глубиной 150 километров и шириной 200 километров, который вклинился в линию фронта в западном (в сторону немцев) направлении. Он образовался после зимнего наступления Красной армии вследствие победы под Сталинградом и последовавшего за этим локального контрнаступления вермахта, в ходе которого немцы повторно захватили Орел. Сама конфигурация выступа невольно провоцировала немцев на то, чтобы двумя мощными фланговыми ударами с севера (Орла) и юга (Белгорода) рассечь линию фронта и окружить наши войска встречным наступлением северной и южной группировок немецких войск в направлении Курска. "Пообедаем в Курске!" – ободряли друг друга на рассвете 5 июля 1943 года немецкие танкисты, заводя свои машины.

Но отобедать там у них не получилось. Продолжавшееся 49 дней, с 5 июля по 23 августа, величайшее сражение закончилось безусловной победой наших войск, которые освободили и Орел, и Белгород, и Харьков. Пошедшая в атаку 900-тысячная группировка врага, понеся невосполнимые потери в живой силе и технике, была остановлена, а затем опрокинута на запад. 5 августа вечернее небо Москвы, столицы СССР, расцветил первый за годы войны победный салют – в честь освобождения Орла и Белгорода.

Курская оборонительная операция

Несмотря на то, что к началу сражения на Курской дуге советское командование имело превосходство в живой силе и технике, было решено встретить врага в преднамеренной обороне, пишет доктор исторических наук Олег Назаров. И лишь перемолов значительную часть немецких войск в оборонительных боях, перейти в контрнаступление.

Защищать северную и северо-западную части Курского выступа протяженностью 306 километров предстояло Центральному фронту, а южную и юго-западную части протяженностью 244 километра – Воронежскому фронту. Степной фронт должен был стать стратегическим резервом Ставки на случай прорыва немцев на одном из направлений их наступления. После перехода трех фронтов в контрнаступление их должны были поддержать Брянский фронт и левое крыло Западного фронта.

К началу немецкого наступления войска Центрального и Воронежского фронтов создали восемь мощных оборонительных полос, отрыли около 10 000 километров траншей и ходов сообщения, протянули около 700 километров проволочных заграждений, построили более 9000 командных и наблюдательных пунктов, установили более 500 000 противотанковых и около 450 000 противопехотных мин. Объем выполненных земляных работ сопоставим с количеством грунта, вынутым при строительстве судоходного канала длиной 2000 километров.

Командование Красной армии, пишет Назаров, было заранее предупреждено о том, что немецкое наступление начнется в период с 3 по 6 июля. Внести уточнение удалось после того, как в ночь на 5 июля командующий 13-й армией генерал-лейтенант Николай Пухов сообщил командующему Центральным фронтом Рокоссовскому, что в районе села Верхнее Тагино разведгруппа 15-й стрелковой дивизии захватила сапера 6-й пехотной дивизии вермахта ефрейтора Бруно Формелла, поляка по национальности, который занимался разминированием наших минных полей. "Язык" показал, что немецкое наступление начнется 5 июля в три часа утра.

За 40 минут до указанного времени советская артиллерия во фронтовом масштабе начала мощную артподготовку по изготовившемуся наступать противнику. Правда, эффективность этого упреждающего удара оставляла желать лучшего, признает историк. И, придя в себя, враг пошел вперед.

Наибольшего успеха вермахт добился на южном фасе Курской дуги, где немцы продвинулись вглубь нашей обороны на 30-35 километров. Однако такой поворот событий не исключался советским командованием, которое располагало крупными резервами.

Воевавший в составе "резервного" Степного фронта минометчик Мансур Абдулин так воспроизвел обстановку тех дней:

"Наша 66-я гвардейская стрелковая дивизия в составе 32-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии Степного фронта стояла перед началом Курской битвы во втором эшелоне боевого порядка наших войск, то есть на 70 километров севернее Прохоровки. Но поскольку немцы сумели взломать нашу оборону и наши передовые части отступили, к рассвету 12 июня 1943 года мы с марша вступили в бой.

Нигде до этого и после этого сражения я не видел такого скопления артиллерии. Командиры артдивизионов разных калибров не сразу могли найти себе огневую позицию так, чтобы при стрельбе не помешать соседям и чтоб самому стрелять было удобно. Артиллеристам на поле боя было тесно!

Грохот орудий с утра и до вечера не затихал ни на минуту. От густой копоти и мы, пехота, были похожи на кочегаров, непрерывно кидающих в топку уголь, в бешеном темпе, в дыму горящих танков, взрывов снарядов, стрельбы всех видов оружия…

В небе тоже целыми днями идут воздушные бои. Осколки и пули осыпаются градом, но это ничего, а смотри в оба, чтобы не накрыло тебя падающим самолетом! На парашютах приземляются тут же то фашистские, то наши летчики… Опять же смотреть надо, чтоб не спутать своих с немцами.

Очень часто приходилось видеть, как летчики, спускаясь на парашютах, продолжали между собою бой, стреляя из пистолетов".

В дыму и огне ожесточенного боя, когда было сложно понять, как идут дела у ближайших соседей, случалось всякое, отмечает историк. Бывало, что наша пехота попадала под обстрел своей артиллерии или авиаудар нашей авиации. В таких условиях поистине трагичной была участь раненых. Рижанка Тамара Харченко свидетельствовала: "Больше всего на войне мы, медики, боялись гангрены. Под Сталинградом было очень много обмороженных, так как в конце 1942 – начале 1943 года стояла суровая зима. А потом была Курская дуга. И там нас тоже прижала гангрена. Битва длилась полтора месяца, жара невыносимая, а открытые необработанные раны при таких температурах загнивают через два часа".

Желание помочь раненым порой оборачивалось трагедиями: "Немцам удалось вклиниться в нашу оборону вглубь на 30 километров. Из медсанбата машины ездили в полки за ранеными. И вот такая "санитарка" погрузила в 156-м полку 20 человек, а на обратной наскочила на немецкую засаду. Машину обстреляли, военфельдшера, девочку 19 лет, убили, несколько раненых погибли, водителя тяжело ранило. Чуть-чуть придя в себя, дождавшись ночи (немцы решили, что всех убили, и ушли), он вывел эту погибшую машину на дорогу и довез всех – и живых, и мертвых. Сам отказался от эвакуации в тыл и остался долечиваться "дома", в медсанбате. Звали его Павел Квитко, и было ему тогда, в 43-м, 23 года".

Гигантское сражение стало потрясением не только для людей. Гвардии сержант Станислав Лапин вспоминал о таком происшествии: "Однажды, будучи в окопах под сильным артиллерийским обстрелом, я почувствовал, что что-то на меня свалилось. Оказалось, что маленький зайчишка от страха искал убежище у людей. Я его приголубил, засунул под гимнастерку, и он у меня затих. Когда же закончилась канонада, я его выпустил на волю, и он, прижав уши, рванул к лесу".

На стороне фашистской Германии воевали и предатели, напоминает историк. В своих воспоминаниях ветераны, как правило, называют их власовцами, хотя формально далеко не все коллаборационисты подчинялись генералу Андрею Власову. Некоторые из таких формирований появились задолго до того, как Адольф Гитлер поставил Власова во главе так называемой "Русской освободительной армии" (РОА). К примеру, на северном фасе Курского выступа в районе Дмитровска-Орловского действовали изменники Родины из так называемой "Русской освободительной народной армии" (РОНА).

Печально, отмечает историк, но факт: в современной России есть люди, которые симпатизируют власовцам. Они видят в них людей, боровшихся с большевиками за свободу своей Родины. Эта "теория" сродни перестроечной побасенке, что в случае победы фашистской Германии наш народ пил бы баварское пиво. Поклонников коллаборационистов почему-то не смущает то, что "борцы за свободу народа" на деле помогали гитлеровцам физически уничтожать этот самый народ – недочеловеков, по фашистской терминологии. Если отбросить пропагандистскую шелуху и оценивать реальные поступки, то в действительности власовцы и им подробные не воевали за свободу, а помогали фашистам в зачистке территории СССР от населения. Согласно планам главарей Третьего рейха, эти земли подлежали колонизации переселенцами из Германии. Мнение "освобожденного" населения фашистов не интересовало. Обер-ефрейтор 9-й танковой дивизии Арно Швагер вспоминал: "При отступлении из Курска мы получили приказ все оставляемые нами пункты сжигать. Если городское население отказывалось оставлять свои дома, то таких жителей запирали и сжигали вместе с домами".

Не всегда доверяя коллаборационистам место на передовой, отмечает Олег Назаров, фашисты использовали их в карательных операциях. Во что вылилась "освободительная миссия" предателей, надо изучать не по статьям их нынешних апологетов, а по воспоминаниям фронтовиков. Гвардии сержант Лапин встречался с немецкими прихвостнями на Курской дуге. Жуткой была та встреча: "Однажды мы зашли в село, к нам подбежали женщины с плачем, кричат: в последнем доме насилуют наших девочек! Мы рванули туда, окружили дом, зашли, а там человек двадцать власовцев, пьяные, насилуют девчат. Мы их вывели и отдали на растерзание женщинам, они кто вилами, кто лопатой начали их дубасить. Над домом висел трехцветный флаг. Мы сняли его, обернули главаря и за ноги повесили за дерево, над дорогой. Шла наша колонна танков, остановившись, спрашивают: что произошло? Мы рассказали, они говорят: "Клади их на дорогу". Мы бросили их на дорогу, и танки прошли по ним".

Прохоровка

12 июля в районе селения Прохоровка произошел, наверное, крупнейший в мировой истории встречный танковый бой. Согласно данным из советских источников, сообщает encyclopaedia-russia.ru, с немецкой стороны в сражении участвовало около 700 танков и штурмовых орудий, по мнению российского историка В.Замулина – 2-й танковый корпус СС, имевший 294 танка, в том числе 15 "Тигров", и САУ. С советской стороны в сражении участвовала 5-я танковая армия П.Ротмистрова, насчитывавшая около 850 танков.

Вот один из эпизодов, который наглядно показывает, что происходило 12 июля. Бой за совхоз "Октябрьский" и высоту 252.2 напоминал морской прибой: четыре танковые бригады РККА, три батареи САП, два стрелковых полка и батальон мотострелковой бригады волнами накатывались на оборону гренадерского полка СС, но, встретив ожесточенное сопротивление, отходили. Так продолжалось почти пять часов, пока наши гвардейцы не выбили гренадеров из этого района, понеся при этом колоссальные потери.

О состоянии человека в тех жутких условиях вспоминал участник боя, заместитель начальника штаба 31-й танковой бригады, впоследствии Герой Советского Союза Григорий Пенежко:

"В памяти остались тяжелые картины… Стоял такой грохот, что перепонки давило, кровь текла из ушей. Сплошной рев моторов, лязганье металла, грохот, взрывы снарядов, дикий скрежет разрываемого железа… От выстрелов в упор сворачивало башни, скручивало орудия, лопалась броня, взрывались танки.

От выстрелов в бензобаки танки мгновенно вспыхивали. Открывались люки, и танковые экипажи пытались выбраться наружу. Я видел молодого лейтенанта, наполовину сгоревшего, повисшего на броне. Раненый, он не мог выбраться из люка. Так и погиб. Не было никого рядом, чтобы помочь ему. Мы потеряли ощущение времени, не чувствовали ни жажды, ни зноя, ни даже ударов в тесной кабине танка. Одна мысль, одно стремление: пока жив – бей врага. Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана, который в каком-то исступлении забрался на броню подбитого немецкого "Тигра" и бил автоматом по люку, чтобы "выкурить" оттуда гитлеровцев. Помню, как отважно действовал командир танковой роты Черторижский. Он подбил вражеский "Тигр", но и сам был подбит. Выскочив из машины, танкисты потушили огонь. И снова пошли в бой".

К исходу 12 июля сражение завершилось с неясными результатами, чтобы возобновиться днем 13 и 14 июля. После сражения немецкие войска не смогли сколь-нибудь значительно продвинуться вперед, несмотря на то, что потери советской танковой армии, вызванные тактическими ошибками ее командования, были намного больше. Продвинувшись за 5-12 июля на 35 километров, войска Манштейна были вынуждены, протоптавшись на достигнутых рубежах три дня в тщетных попытках взломать советскую оборону, начать отвод войск.

Контрнаступление

Потери, понесенные обеими сторонами в первые дни битвы, были огромными, отмечает историк Назаров. В итоге немецкие генералы, не сумев прорвать нашу оборону, во избежание худшего поспешили вернуть войска на позиции, которые они занимали до 5 июля. При этом они были уверены в том, что советские солдаты, пережив наступление вермахта, не способны к активным действиям, и потому последовавшее контрнаступление Красной армии было воспринято немцами как гром среди ясного неба. Бывший историограф штаба группы армий "Центр" Г.Гакенгольц признавался: "Быстрое снижение темпа наступления нашей 9-й армии против глубоко эшелонированной обороны русских не вызвало у нас особого удивления. Но мощь и пробивная сила русских ударов, начавшихся 12 июля на северном и восточном фасах Орловской дуги, явились для нас жестокой неожиданностью… Было просто непостижимо, что русские оказались способны так скоро и так успешно перейти в наступление летом".

12 июля Западный и Брянский фронты начали наступление против 2-й танковой и 9-й армий немцев в районе города Орла. К исходу дня 13 июля советские войска прорвали оборону противника. 26 июля немцы оставили Орловский плацдарм и начали отход на оборонительную линию "Хаген" (восточнее Брянска). 5 августа в 5:45 советские войска полностью освободили Орел. По советским данным, в Орловской операции (операция "Кутузов") были уничтожены 90 000 гитлеровцев.

На южном фасе Курской дуги контрнаступление силами Воронежского и Степного фронтов началось 3 августа. 5 августа был освобожден Белгород, 7 августа – Богодухов. Развивая наступление, советские войска 11 августа перерезали железную дорогу Харьков – Полтава, а 23 августа овладели Харьковом. Контрудары немцев успеха не имели.

Военно-стратегическое значение победы Красной армии в битве на Курской косе признало даже командование вермахта.

Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, разрабатывавший и проводивший операцию "Цитадель" (так назвали немцы свое наступление на Курской дуге): "Она (операция "Цитадель") была последней попыткой сохранить нашу инициативу на Востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция "Цитадель" является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте".

Г.Гудериан: "В результате провала наступления "Цитадель" мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя, и весьма проблематично, сумеют ли они восстановиться для защиты Восточного фронта… Бесполезно говорить, что русские использовали победу "по полной": затишья на Восточном фронте после этого не было. С этого времени враг бесспорно овладел инициативой".

Над полем в Прохоровке в наши дни периодически раздается звон колоколов недавно возведенного здесь храма в память о погибших воинах, сломавших в эти дни 1943-го хребет гитлеровской военной машине. Поклонимся же и мы нашим предкам, в неимоверно жестокой схватке отстоявшим независимость нашей Родины.

Читать полностью: https://www.km.ru/v-rossii/2013/07/05/prazdnichnye-dni-i-pamyatnye-daty-v-rossii/715183-70-let-nazad-russkaya-armiya-s