Михаил Хазин: не прячьте ваши денежки по банкам и счетам

В последнее время новости становятся, с одной стороны, все более и более однообразными (теракты, шоу-бизнес и спорт постоянно меняются местами), с другой – все более и более интересными. Только эти интересные новости нужно выискивать. Вот на днях я прочитал любопытное сообщение: "В понедельник группа законодателей ЕС проголосовала за принятие проекта закона, который устанавливает правила банкротства банков: с 2016 года все вклады свыше 100 000 евро будут аналогично переведены в акции и облигации". Чтобы этот проект был утвержден, необходимо согласие всех минфинов 27 стран ЕС и более 750 депутатов европарламента, сообщает Reuters.

И, естественно, возникает вопрос: одобрят или нет? У меня ответ однозначный: конечно, одобрят. Может быть, и не сразу, но одобрят точно. И дело тут не в том, что такой закон не нарушает никаких основных принципов капитализма: в конце концов, если ты положил деньги в плохой банк, то это твои проблемы. И не в том, что сами законодатели и их покровители тут не пострадают. Эти соображения, конечно, циничны, но в рамках политических игр таких действий все-таки стараются избежать: уж больно плохо их воспринимает электорат. И, тем не менее, уверенность есть.

Почему? Да все просто: денег элементарно нет. Вообще. Кто-то скажет: как же так, есть же фонд страхования депозитов, в нем должны быть деньги! Ну, теоретически, хотя этот фонд изначально рассчитан на ограниченный объем банковских банкротств; если их будет больше, то и в нем деньги кончатся. Но главное – в нем нет денег! В нем – активы! А можно ли их превратить обратно в деньги?

Вопрос достаточно сложный. На рынке – почти наверняка нет. И потому, что к продаже такой объем активов предъявлять нельзя – цены упадут. И потому, что сами эти активы на момент начала массовых банкротств, весьма вероятно, будут выглядеть, скажем так, не совсем привлекательно. В конце концов, законы финансовых рынков одинаковы, управляют активами одни и те же люди; почему, когда банки разоряются, активы разных корпораций по защите сбережений не будут обесцениваться? Потому что они вложены в государственные ценные бумаги? Ну, в наше время государственных долговых кризисов и постоянных эмиссий это не аргумент.

Кто-то скажет, что государство не может допустить невозврата сбережений (хотя тут сразу возникает вопрос: а государство – это кто?), но даже если деньги напечатать, то на общем инфляционном фоне это может сказаться не самым лучшим образом, тем более что они попадут не в финансовый сектор, а непосредственно к потребителям... В общем, традиционные методы выполнения закона о защите сбережений могут оказаться не совсем эффективными и уж точно вредными для экономики. Разумеется, честный человек никак не может отказаться от своих обещаний просто потому, что это не очень выгодно, – но с каких это пор политики стали честными людьми?

И остается только один вопрос: а почему обесцениваются активы? Ведь они обеспечены другими активами, а те, в конце концов, реальным спросом людей. Он-то куда денется? Кушать-то и одеваться надо... А вот здесь ответ совсем простой. Дело в том, что частный спрос (точнее, конечный, к которому относится и спрос государства) можно учитывать на разное время вперед. На два года, на три, на пять лет, на восемь... Соответственно, количество активов для этих случаев будет серьезно отличаться.

Разумеется, спрос через десять лет отличается от текущего в учете (всякие там коэффициенты усушки и рисков), но, тем не менее, учитывать его можно. Однако фокус последних десятилетий состоял в том, что срок, на который учитывается конечный спрос, все время увеличивался! И, соответственно, количество и цена активов, которые привязаны к этому спросу, росли много быстрее, чем реальная, "физическая" экономика.

При этом были сделаны некоторые допущения. Во-первых, считалось, что спрос падать не будет, поскольку развитие явно вышло на "бескризисный" уровень. Во-вторых, предполагалось, что сама экономика будет развиваться с экспоненциальной скоростью, что никаких ограничивающих ее внешних факторов не будет. Наконец, при расчете параметров выбирались самые оптимистичные варианты.

В общем, экспертов охватил приступ неограниченного оптимизма, который натолкнулся на объективные обстоятельства. Во-первых, выяснилось, что спрос такой большой не сам по себе, а потому, что его стимулируют, и механизмы стимулирования больше не работают. Во-вторых, потому, что сама экономика, которая для продолжения развития требует расширения, расширяться больше не может, поскольку уже охватила всю Землю. Наконец, оптимистичные параметры оказались настолько завышены за счет разного рода специфических ухищрений типа "гедонистических индексов", что довольно быстро серьезно разошлись с реальностью.

И что оказалось в итоге? Что активы финансовой системы, которые, условно говоря, были рассчитаны на N лет потребления масштаба Х, в реальности соответствуют сроку на N/4 лет при потреблении Х/2. Разумеется, цифры достаточно условные, но порядок примерно соответствует. Пока это не стало общедоступным, еще можно как-то попытаться сохранить достаточно фиктивные цены на активы, но общая картина в целом понятна: либо они все упадут в цене раз так примерно в десять (еще нужно понять, как при этом будет выглядеть финансовая и экономическая система), либо значительная часть из них (десятки процентов) просто вообще ничего не будет стоить. Зато остальные упадут не так сильно.

Тут уже возникает много вопросов, в частности, такой: а можно ли понять, что точно не будет ничего стоить, а что сохранится? Но на него я сейчас отвечать не буду. А вот про депозиты в банках, как видно из приводимой в начале текста цитаты, уже все ясно: сохранять их никто не собирается, потому и будут обменивать на другие активы, которые тоже ничего не будут стоить. Вот, собственно, и причина, по которой я считаю, что закон будет принят всеми необходимыми участниками. Из самой постановки вопроса однозначно следует, что они не считают депозиты граждан активами, которые имеет смысл сохранять в условиях кризиса. Так что вопрос только в технике, как их обесценивать.