Алексей Улюкаев готов разрушить валютный коридор к 2015 году

"Мы сказали точно в документе: с 2015 года мы переходим к режиму инфляционного таргетирования. Что касается плавающего курса и отмены валютного коридора, то я полагаю, что это будет симметрично. Текстуально это не написано, но в моем представлении это тоже 2015 год — отмена валютного коридора и плавающий валютный курс", — так первый заместитель председателя ЦБ Алексей Улюкаев в интервью агентству "Прайм" прокомментировал проект Основных направлений кредитно-денежной политики на 2013—2015 годы. Его слова цитирует "МК".

Как отнестись к окончательному отказу ЦБ от контроля за курсом рубля или, как теперь принято говорить, его таргетирования?

Есть формальная сторона: по Конституции, курс национальной валюты — зона ответственности ЦБ. Поэтому можно повторять аргументы Димы Семицветова из "Берегись автомобиля!", который в суде утверждал, что Юрий Деточкин покусился на самое святое — на Конституцию, которой деньги не отменены. А можно вслед за ЦБ пойти от Конституции в экономику.

Чем занимается ФРС США? Это кочегар, бросающий в топку мировой экономики доллары. Регулирующий экономику размером лопаты. Курс доллара от лопаты, естественно, зависит, но он вторичен, главное — вброс.

ЦБ, отказываясь таргетировать курс рубля, собирается вести себя так же, естественно, в масштабах не мировой, а российской экономики. Теория? Совсем наоборот — практика.

Антон Струченевский из бывшей "Тройки Диалог" уверен: лучшее, что произошло в российской экономике с начала кризиса, — это как раз переход ЦБ от таргетирования курса рубля к таргетированию ликвидности. ЦБ теперь в первую голову волнуют не скачки валютного курса (хотя есть процедура и механизм интервенций, в 2015 году рубль, вероятно, освободят и от этого), а регулирование ликвидности. Отметим, это шире, чем таргетирование инфляции. ЦБ говорит об инфляции, а не о ликвидности, вероятно, чтобы "не отрываться от народа".

Давайте вспомним: когда в кризис 2009 года рубль посыпался, ЦБ бросился его поддерживать, продавая валюту. Другими словами, он откачивал из экономики рубли, тем самым усугубив нехватку ликвидности, банковский кризис и все, последовавшее за ним. Совсем по-другому ЦБ повел себя в 2011 году, когда на фоне кризиса еврозоны рубль девальвировался на 10%. С рублевой ликвидностью проблем не было, экономика как росла, так и продолжает расти. Главное, чтобы ЦБ умел отстоять свою позицию невмешательства на валютном рынке и тогда, когда из Кремля следуют противоположные сигналы. Для экономики это гораздо лучше, чем экстренная помощь рублю. Именно с позиций регулирования ликвидности Струченевский призывает оценивать и профицит бюджета. Это изъятие рублей из экономики, что также должны учитывать и ЦБ, и Минфин.

Кризис учит. Крах Lehman Brothers показал, что спасать прежде всего нужно не бюджеты государств, а ведущие банки. Кризис 2009 года в России научил: главное — доступ к деньгам, а не курс рубля. Уроки дались дорого, они стоят того, чтобы их выучить.