Создатели 1939 года и соавторы Второй мировой войны: кто привёл врага на нашу землю

По решению Европарламента, 23 августа 2011 года, в день, когда в 1939 году был заключён так называемый "пакт Молотова-Риббентропа", в ЕС будет впервые отмечаться День памяти жертв тоталитаризма, в абсолютном большинстве случаев понимаемых как жертвы нацизма и коммунизма, без указаний на соучастие демократических стран Европы и многочисленных европейских коллаборационистов в преступлениях тоталитаризма. Статью на эту тему опубликовало ИА REGNUM. 

* * *

В новейшей истории России советско-германский договор о ненападении, заключенный в августе 1939 г., играет весьма значительную роль. В свое время, придав ему название "пакт Молотова-Риббентропа", горбачевские идеологи пробивали себе дорогу к крушению СССР. Сейчас европейские победители при помощи их духовных коллаборационистов в России явно пытаются повторить этот опыт, навязывая нам тезис о тождественности нацизма и коммунизма.

Историю пишут победители, горе побежденным. Но, как говорится, чем темнее ночь - тем ярче свет. Не претендуя на детальную критику "европейщины", нацеленной на уход "демократического Запада" от ответственности за развязывание Мировой войны и потакание фашистам, подвергнем проверке фактами ложь победителей в холодной войне.

Разумеется, понимание факта прошлого и уж тем более объяснение его возможно только в историческом контексте. Иначе факты превращаются в шарик, которым оперируют наперсточники от науки, под видом "историков" засидевшие ТВ, как мухи портрет Франца-Иосифа в пивной Блазнавца.

Напомним, что сразу же после прихода к власти в Германии Гитлера НКИД СССР пытался найти диалог с Польшей по вопросу о взаимодействии на Балтике. Но весной 1934 г. Варшава прерывает эти переговоры и подписывает с гитлеровской Германией пакт о ненападении. В июне 1935 г. подписывается англо-германское морское соглашение, которое резко меняет баланс сил в пользу Германии. Гитлеровский военно-морской флот еще не мог бросить вызов британскому флоту, но в том, что в ближайшем будущем он станет господствовать на Балтике, сомневаться не приходилось. Росли контакты Берлина с Латвией, Эстонией и Финляндией. Нейтралитет этих государств в случае столкновения между СССР и Германией при возможной поддержке немцев со стороны Польши, отнюдь не являлся гарантированным. Со своей стороны, их руководство делало все возможное для того, что минимизировать советское влияние на Балтике.

В 1935 г. Муссолини начал войну с Абиссинией. Не вдаваясь в подробности, хочется спросить - была ли бы возможна итальянская агрессия в случае закрытия Суэцкого канала, принадлежавшего Англии и Франции и контролировавшегося Англией? Разумеется, нет! И уж конечно - она была бы невозможна в случае прекращения поставок в Италию нефти. Напомним, что это королевство зависело на 97% от ввоза этого стратегического сырья. Но "демократическая" Европа наблюдала за тем, как итальянцы бомбят и расстреливают эфиопов. Дело дошло даже до использования боевых отравляющих веществ - ничего не менялось.

Когда в июне 1936 г. негус Абиссинии Хайле-Селассие выступил с трибуны демократической Лиги Наций об агрессии Италии, его освистали итальянские журналисты, а президент демократической Швейцарии Мотта приказал негусу покинуть страну в течение 4 часов (!!!) после заседания. Тогда же в здании Лиги Наций совершает самоубийство Стефан Люкс (венгерский еврей) - он оставил письмо, в котором говорится, что самоубийство - это демонстрация, призванная обратить внимание Лиги на преследование евреев в Германии. Инцидент замяли.

Мог ли рассчитывать на успех в Гражданской войне испанский диктатор Франко? Кроме Италии и Германии его молчаливо, а иногда и открыто поддерживали Лондон и Париж. На стороне республиканцев были симпатии масс и именно поэтому они были опасны для "старых демократий", для которых фалангисты были явно предпочтительнее красных на Пиренеях.

Должна ли была Москва учитывать это? Тогда - обязана!!! Сейчас - не уверен.

После распада Австро-Венгрии в 1918 г. преимущественно германское население Судетенланда попыталось основать здесь собственные государства. Да, именно государства, потому что судетские немцы в 1918-1919 гг. не стремились не только к единству с Германией или с Австрией, но даже и друг с другом. Англия и Франция отказали им в праве создать 3 новых нейтральных государственных карлика, зато Прага получила право ввести туда свои войска и управлять этими территориями по своему усмотрению. Ведь это были немцы, а с точки зрения победителей немцы были всегда неправы, даже тогда, когда пытались воспользоваться декларированными в Париже, Лондоне и Вашингтоне принципами. В результате к осени 1938 г. возникла проблема, которую пришлось решать, уступая уже совсем другой силе.

Чехов в 14-миллионной Чехословакии (ЧСР) - было менее 50%, вместе со словаками - около 66%, а немцев - 3,5 млн. - до 30%. Прав современный историк, утверждающий, что по имении второго по величине народа республики ей больше подошло бы название Чехонемецкая, а не Чехословацкая (А.Бобраков-Тимошкин. Проект "Чехословакия". Конфликт идеологий в Первой Чехословацкой республике (1918-1938). М., 2008. С.57). Большая часть немецкого населения жила в Судетенланде, т.е. в Судетской области. К этому стоит добавить, что процент немецкого населения в Судетах колебался от 60 до 98% (!!!). По сути дела можно сказать, что Чехословакия, используя яркий оборот В.М. Молотова образца сентября 1939 г., была "уродливым детищем Версаля" (таким же, как Польша). В сентябре 1938 г. о новых безобидных Лихтенштейнах или Люксембургах речи уже не было, зато претензии к чехам вслед за немцами предъявил еще один их сосед.

21 сентября 1938, когда Прага вынуждена была согласиться с передачей Судетов немцам, на нее стала давить Варшава. Поляки требовали передачи Тешинской Силезии, где проживало 80 тыс. поляков и около 120 тыс. чехов. На границе проходили многочисленные провокации, организованные польским правительством под лозунгом "освобождения Тешина". Это сейчас в Варшаве любят говорить о страданиях и жертвах, тогда польские политики предпочитали выражаться по-иному.

25 сентября 1938, когда чехи заявили о готовности предоставить полякам такие же права, как и немцам (имелись в виду гражданские права в пределах чехословацкого государства), поляки перекрыли границу с ЧСР, а уже на следующий день ее начали переходить польские воинские части. Представители Парижа и Лондона, пытавшиеся протестовать, в прямом смысле этого слова наткнулись на закрытые двери: "В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие нехватки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости" (Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Кн.1. М., 1991. С.147).

Под давлением грубой силы чехам пришлось идти на уступки, что и было сделано в ноте от 30 сентября. Вечером 1 октября 1938 г., после того, как приходит известие о капитуляции Праги перед требованиями Варшавы, министр иностранных дел Польши Ю.Бек произносит речь: "Честь и родина начертаны на знаменах армии. Они же определяют мышление каждого ответственного за политику поляка. Они высечены в сердце каждого гражданина - поэтому нас и уважают". Иначе говоря, руководители Польши считали, что уважения достойна лишь сила. Непонятно, на что они могли жаловаться потом, и что осуждают теперь, забывая этот период своей истории, нынешние польские политики.

Уважали ли подобного рода деятелей тогда, в 1938 и 1939 гг.? Сомнительно. По мнению Черчилля, все обстояло совсем наоборот: "Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания. В 1919 году это была страна, которую победа союзников после многих поколений раздела и рабства превратила в независимую республику и одну из главных европейских держав. Теперь, в 1938 году, из-за такого незначительного вопроса, как Тешин (имеется в виду Тешинская Силезия), поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии". Вскоре в пожирании тела Чехословакии приняла участие Венгрия.

Первая Чехословакия имела далеко не идеальное национальное устройство. И когда Гитлер, Риббентроп, Рыдз-Смиглы и Бек "подправили" ее до этнически более "чистого" состояния, - новые границы второй Чехословакии были гарантированы Лондоном и Парижем. Но разве Франция и Англия, и уж тем более Польша выступили в защиту этих границ, когда 14-15 марта 1939 г. Гитлер поглотил остатки Чехословакии? Ответ известен. Через неделю после превращения Чехии в "Протекторат Богемия и Моравия" гитлеровская Германии захватила у Литвы порт Мемель (в наст. время - Клайпеда). Город до 1918 г. входил в состав Германской империи и имел преимущественное немецкое население. Права Литвы на него также основывались на уродливых принципах Версаля. В 1939 г. их тоже никто не защищал.

С мая 1939 г. начался конфликт СССР и Японии на монголо-маньчжурской границе. Вскоре он получил название по реке, которая протекает в глубине монгольской территории - Халхин-гол (в японской традиции его называют сражением на Номонгане). Пик противостояния пришелся на июль и август 1939-го. Последние бои прошли 29-30 августа, к 31 августа территория Монгольской Народной республики была очищена от японцев и маньчжур. Несмотря на яркую победу советско-монгольских войск, Япония была далеко еще не сокрушена. Последствия победы над Квантунской армией были трудно предсказуемы. Перед Москвой стояла реальная угроза войны на два фронта, в которой на Западе СССР мог рассчитывать только на весьма двусмысленных "союзников" из Парижа и Лондона, чьи делегации прибыли в Москву с явным нежеланием идти на какие-либо обязательства. Так вели себя англичане и французы, а поляки вообще отказывались от контактов. События 1938-1939 гг., мягко говоря, не свидетельствовали в пользу доверия Парижу, Лондону или Варшаве.

Не отставали от европейских демократий и США. В июле 1939 г. между Англией и Японией было заключено соглашение, по которому Великобритания признала японские захваты в Китае (тем самым, оказав дипломатическую поддержку агрессии против Монголии и ее союзника - СССР). В это же время правительство США продлило на шесть месяцев аннулированный ранее торговый договор с Японией, а затем полностью восстановило его. В рамках соглашения Япония закупила грузовики для Квантунской армии, станки для авиазаводов на 3 млн долларов, стратегические материалы (до 16 октября 1940 - стальной и железный лом, до 26 июля 1941 - бензин и нефтепродукты) и др.

В этих условиях руководство СССР во главе с И.В. Сталиным просто обязано было вывести нашу страну из-под нависшей над ней опасности, что и объясняет подписание в ночь на 24 августа 1939 г. советско-германского договора о ненападении. Напомним еще раз - конфликт на Дальнем Востоке был далеко еще не окончен.

4-8 сентября 1939 японцы еще несколько раз пытались перейти в контрнаступление, но были отбиты. Только 15 сентября было подписано перемирие, и 16 сентября оно вступило в силу (пакт о нейтралитете с Японией был подписан только 13 апреля 1941 г.). В Японии поражение и одновременное подписание советско-германского договора о ненападении, привело к правительственному кризису и отставке кабинета Хиранумы Киитиро, а в дальнейшем к торжеству так называемой "морской партии", отстаивавшей идею экспансии в сторону Юго-Восточной Азии и островов Тихого океана, что неминуемо вело к столкновению с Америкой.

1 сентября 1939 г. Гитлер атаковал Польшу на всем протяжении польско-германской границы. Вермахт, значительная часть бронетанковых сил которого была вооружена чешскими танками, умело и решительно расправлялся с польской обороной. За политику руководителей отвечать пришлось народу. 5 сентября в Москве было принято решение о мобилизации 1,5 млн. человек для подготовки Красной Армии к освободительному походу в Западную Белоруссию и на Западную Украину. 17 сентября, на следующий день после того, как советско-японское перемирие вступило в силу, войска доблестной Красной армии перешли советско-польскую границу. Поход продолжался всего 5 дней и сопровождался бурными приветствиями со стороны местного населения - украинцев, белорусов, евреев. Поляки, естественно, не испытывали радостного чувства освобождения - Польша окончательно теряла территории, на которые привыкла смотреть как на жизненное пространство и объект экспансии, репрессий, принудительной колонизации и принудительной ассимиляции. Впрочем, Польша как государство к этому времени прекращала свое существование. Один из творцов участия Варшавы в Мюнхенском разделе Чехословакии - Юзеф Бек - 17 сентября 1939 г. пересек границу с Румынией. Он спасался от наступающих войск своего недавнего союзника. За ним следовал и Рыдз-Смиглы.

Может быть, в Европе забыли про это? Нет, там просто хотят об этом не помнить. Эти факты легко встраиваются в контекст происходивших событий, но они совершенно не нужны творцам политики "десталинизации" и разного рода решений о тождественности и преступности нацизма и коммунизма в духе укрепления "европейской солидарности". Изменяющие ради этого своей стране и своему народу должны знать: они присягают не "демократическим ценностям" Европы и США, а циничным создателям 1939 года, соавторам Второй мировой войны и тем в Европе и США, кто привёл смертельного, геноцидного врага нашего народа и нашей Родины на нашу землю.