"Не мог представить даже Оруэлл": как COVID-19 изменил политический расклад в России
Пандемия заметно сказывается на отношении жителей к властям
20 апреля 2020, 07:20, ИА Амител
Прошла всего четверть года, но високосный 2020-й уже точно войдет в учебники истории всех без исключения стран. Если первые пару месяцев казалось, что год для России пройдет под знаком поправок в Конституцию и неожиданно стартовавшего трансфера власти, то март заставил посмотреть на ситуацию по-другому. Никаких досрочных выборов в Госдуму, временный отказ от референдума и нивелирование политической повестки до минимально допустимого уровня.
Amic.ru побеседовал с профессором, председателем Алтайского отделения Российской ассоциации политической науки Юрием Чернышовым. Вместе с экспертом мы обсудили, как коронавирус повлиял на политическую систему в России, может ли сохраниться ограничение прав и свобод граждан после пандемии и насколько велика вероятность появления радикальных движений.
– Борьба с коронавирусом заметно повлияла на все сферы жизни. Политика – не исключение. Какие наиболее очевидные перемены и тенденции можно назвать?
– Перемены эти оказались не только серьезными, но и многозначными. При обсуждении причин появления эпидемии, как водится, сразу посыпались конспирологические версии на разные вкусы. В этом обвиняли Китай (что он не уследил за своим биологическим оружием в лаборатории вирусологии в Ухане), обвиняли США (что они "заслали" этот вирус в Китай), обвиняли Россию (что она использовала эту напасть против Запада) и т.д. Однако время уже показало, что ущерб нанесен практическим всем странам. И более того – всему современному мироустройству, потому что на смену интеграции идут процессы разобщения и изоляции, причем не только отдельных государств, но и отдельных регионов. Ущерб, уже нанесенный всем странам, колоссален. И в этом смысле эпидемия не оказалась "выгодной" ни одной из стран.
Сложнее обстоит дело с интересами отдельных властных кланов, особенно тех, которые заинтересованы в собственной несменяемости и в тотальном контроле над обществом в своих странах. В таких кругах возможность вводить все новые запреты и устанавливать постоянную слежку за каждым человеком воспринимается как подарок. Здесь, конечно, в принципе нет ничего нового: например, после крупных терактов в ряде стран нередко вводились дополнительные меры контроля. Однако разница в масштабах применения технологий (отслеживание по видеокамерам, распознающим лица, по мобильным телефонам, электронной почте, социальным сетям, блогам, банковским картам и т.д.). Такие масштабы слежки не мог представить себе даже Оруэлл в его знаменитой антиутопии.
Здесь нужно отметить, что жесткие меры контроля и ограничений бывают действительно оправданны в такие моменты, когда нет других способов обеспечить безопасность граждан. Похоже, что сейчас именно такая ситуация: именно разобщение и самоизоляция замедляют распространение опасной инфекции. Но закономерен и такой вопрос: смогут ли граждане в тех или иных странах вернуть свои права, когда эта угроза безопасности исчезнет? Здесь все во многом зависит от укорененных традиций и степени зрелости гражданского общества. Чем более развито гражданское общество, тем в меньшей степени оно будет нуждаться в продолжении тотального контроля. Кстати, в истории было немало примеров, когда после чрезвычайного положения (например, во время Второй мировой войны) страны возвращались к нормальной жизни.
Можно отметить еще, что пандемия неожиданно опрокинула многие планы "сильных мира сего", в том числе, например, по неоправданным тратам бюджетных средств и эскалации вооруженных конфликтов. Вирус показал, что перед его угрозой все равны – и бездомные, и премьер-министры. Переход на дистанционность показал людям ненужность многих вещей – например, когда в организациях над одним работником "с сошкой" сидело семеро контролеров "с ложкой". Вирус в целом заставил людей задуматься о базовых ценностях в жизни.
В истории встречались такие ситуации, когда именно после эпидемий происходило снятие прежних дискриминаций и сословных барьеров. Так, в XIV веке эпидемия чумы ("черная смерть") пришла в Европу со стороны Китая и унесла множество жизней, в том числе из "элиты". Но тот народ, который выжил, смог добиться потом для себя гораздо больших прав, чем было прежде.
В общем, совсем не обязательно нынешняя пандемия приведет все страны к авторитаризму или тоталитаризму. Но свой след на мировой арене она, конечно, оставит, и реальные возможности многих "фигур на шахматной доске" серьезно изменятся.
– В Москве введены пропуски, регламентирующие передвижение по городу. Аналогичный способ контроля за жителями планируют внедрить еще ряд регионов. Нет ли здесь ограничения прав и свобод граждан? Режим ЧС официально не введен, действие Конституции не ограничивалось. Что в будущем из этих экстраординарных мер останется? Вернут ли власти, например, право на проведение митингов и шествий?
– Многим управленцам кажется, что им удобнее действовать не по закону, а по выгодно интерпретируемой "целесообразности". Однако если права граждан не защищены законом, это открывает массу возможностей для злоупотреблений властью – например, при использовании персональных данных. Или вот сейчас, например, открылись широкие возможности по взиманию штрафов с тех "самоизолировавшихся", которые вышли ненадолго из дома выгулять собаку, за хлебом или за лекарством. Эти люди, как уже показала практика, никак не защищены от произвола. Хотя правильнее было бы взять ответственность за ограничение прав граждан в четко очерченных законом границах. И подумать еще и о том, что нужны не только запреты, но и меры социальной защиты. Правильно было бы сразу подумать, на что будут жить те люди, кому запретили работать, кто из-за этого разорился. Похоже, что только сейчас, с большим запозданием, "наверху" начинают об этом думать.
Ну а митинги (если говорить о неофициозных мероприятиях) – они и до коронавируса имели мало шансов быть проведенными и при этом повлиять на реальную политику. Сейчас граждане вынуждены "выпускать пар" в интернете. А как изменится все потом – это будет зависеть от направления развития ситуации.
– Где-то пошли еще дальше. Так, в Кемеровской области жителям запрещено покидать пределы региона. Многие эксперты отмечают появившуюся тенденцию на федерализацию страны, чего не было с начала 90-х годов. Президент и правительство позволили губернаторам самостоятельно определять меры в борьбе с коронавирусом. Нет опасения, что такой курс приведет к сепаратизму?
– Когда центр проявляет нерешительность или неадекватность действий, в регионах всегда начинаются "брожения". Где-то пытаются запретить въезд "чужих" и выезд "своих". Где-то используют карантин как повод для подавления оппозиции и окончательного введения "единомыслия". Проблема в том, что в этом президентском позволении губернаторам опять же ничего не было сказано конкретными юридическими формулами – какие именно дополнительные полномочия им передаются. В результате каждый из них понимает степень своей свободы действий так, как понимает. Некоторые губернаторы (например, руководители Архангельской области и Камчатки) уже поплатились креслами за то, что поняли "неправильно", однако в отдельных регионах продолжается активное насаждение особых порядков. Видимо, этой проблемой еще придется рано или поздно заниматься.
– В условиях падения доходов населения, очевидно, поменяются и политические пристрастия электората. Есть ли основания ожидать появления каких-то радикальных движений, большей оппозиционности к действующей власти?
– Народ в России очень терпеливый, это давно замечено. Но замечено и то, что если чаша терпения переполняется, то поднявшаяся волна может сокрушить очень многое. И катализаторами протеста в таких случаях, как правило, служат две вещи: очевидная несправедливость существующего порядка и резкое ухудшение материального положения массы граждан. Мы сейчас вошли в турбулентную зону – с одной стороны "трясет" пандемия, а с других сторон – резкий спад экономики, падение цен на нефть, угроза массового обнищания. Плюс к этому долгая самоизоляция и ежедневные сводки о растущих жертвах усиливают тревожное психологическое состояние людей. В таких ситуациях часто начинают искать "виноватых", и часто ими становятся руководители, которых обвиняют в недееспособности (например, в неспособности обеспечить медиков и население даже самым необходимым – антисептиками и защитными масками).
Конечно, это создает условия для радикализации протестных настроений. Чтобы не допустить потрясений, государственную политику нужно вести так, чтобы всем было видно: руководители заботятся не столько об интересах олигархической "элиты", сколько обо всех гражданах, и делают для этого все необходимое, отложив в сторону все прежние сомнительные затеи (например, с переписыванием Конституции, с многомиллиардными тратами на дворцы и яхты, на очередные замены тротуарной плитки и так далее).
– Голосование по поправкам в Конституцию ушло из информационной повестки. Как, по-вашему, плебисцит проведут при первой возможности летом или все-таки сместят на более поздний срок? Каковы в таком случае перспективы единого дня голосования в 2020 году? Власть может поменять правила игры, чтобы подстраховаться?
– Хотелось бы отметить, что среди разных религиозно-этических интерпретаций произошедшего встречаются такие версии: это наказание нам за умножившиеся грехи, это посланное нам испытание, и это спасение нас от тех еще более страшных событий, которые могли бы вскоре произойти. Наверное, в каждой из этих версий есть своя доля правды. Например, серьезным испытанием для президента и "партии власти" стал вопрос о том, будут ли они настаивать на проведении голосования по поправкам в Конституцию, если на пике эпидемии это приведет к массовому заражению граждан. Находились, увы, такие политики и пропагандисты, которые призывали к этому. Кстати, по мнению многих экспертов, вся история со спешным придумыванием разных поправок в Конституцию была затеяна в основном ради одного – ради "обнуления" сроков президентства. Никакой плебисцит тут вообще не нужен, тем более что он не прописан в самой Конституции и не имеет юридической силы. К счастью для всей России, в итоге все-таки было принято решение об отмене этого апрельского голосования.
Что же касается Единого дня голосования, то здесь тоже давно уже здравые умы отмечали, что август и начало сентября – крайне неудачное время для ведения избирательной кампании и для выявления реальной воли избирателей. Люди заняты в это время отпусками, садами, подготовкой детей к школе и т.д. Наверное, с учетом еще и нынешней пандемии наступил тот момент, когда надо все-таки принять решение о переносе дня голосования на более поздние сроки.
– Ждать ли массовых отставок губернаторов после завершения пандемии?
– Возможно. Решения об отставках принимаются сейчас в закрытом режиме и зачастую без публичных обоснований. Если говорить о том, как должно быть, то, конечно, работу губернаторов надо будет оценивать в первую очередь по эффективности их действий, направленных на сохранение жизней людей в регионе и на обеспечение условий для нормальной работы всего того, что должно работать. Руководителю региона нужно будет проявить для этого ответственность, опыт, ум, гибкость, решительность, дальновидность… Таких руководителей народ ценит, и именно это должно быть одним из главных критериев. Но от одного человека не может все зависеть. Поэтому то, как мы выберемся из кризиса, будет зависеть и от нашей собственной гражданской зрелости и ответственности.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0