Профессия не для всех: торакальные хирурги о работе и очень личном

Работа "на верхнем этаже" - так на сленге врачей называется верхняя половина туловища – требует особой сосредоточенности. Там расположены жизненно важные органы и системы, в частности, сердце, легкие, трахеи, пищевод. И задача хирурга-онколога осложняется тем, что часто нужно не просто убрать опухоль, но и восстановить удаленную часть органа, чтобы сохранить пациенту привычное качество жизни.

Кого выбирает эта профессия, как бороться с высокой запущенностью в торакальной онкологии и за что торакальщики любят творческий досуг - в канун 45-летия торакальной службы Алтайского краевого онкодиспансера "Надежда" мы говорим с врачами о профессиональном и о личном.

Об эволюции

Заведующий торакальным отделением №1, хирург высшей категории, к.м.н. Александр Агеев:

Я пришел в онкоторакальную службу в 1986 году. Конечно, хирурги тогда и в помине не знали ни о каких малоинвазивных методах – делались только грубые полостные операции. Не было таких современных аппаратов для лучевой терапии и эффективных химиопрепаратов, как сегодня. Но хирургов-торакальщиков не зря называют мастерами ювелирной работы - и в те годы мы выполняли сложнейшие операции, выхаживали даже тяжелых больных. Бывает, приезжаю в командировку в районы края, а меня узнают пациенты, которых я оперировал 10, 20 и даже более 30 лет назад.

Хотя, конечно, в те годы было гораздо больше послеоперационных осложнений. Сейчас мы научились их профилактировать. Имея на руках широкий спектр обследований пациента, понимая общее состояние его здоровья, мы в большинстве случаев предвидим негативное развитие событий. Для таких пациентов, как правило, выбирается совсем другая тактика лечения.

А.А.: За годы развития нашей торакальной службы эволюционировали и техники операций. Допустим, рак пищевода раньше мы оперировали в два этапа. Сначала пораженная часть вырезалась, а оставшийся конец органа выводился через шею наружу. В желудок устанавливалась гастростома (трубка для питания, вводится через переднюю брюшную стенку. – Прим. ред.), и больного отпускали домой на 3 - 4 месяца. И только после этого вторым этапом восстанавливали пищевод. Правда, к этому времени практически все пациенты погибали – от истощения или возникших осложнений.

НОВОСТИОбщество

Иногда год – это много: онколог о росте заболеваемости меланомой на Алтае

Сегодня совместно с абдоминальщиками (отделение хирургии органов брюшной полости онкодиспансера. – при. ред.) мы выполняем хирургию пищевода с одновременной восстановительной пластикой из тканей желудка или толстой кишки.

Вместе с пищеводом, удаляются и смежные лимфоузлы, в которые могли пойти метастазы. Одна такая операция может длиться 6 – 8 часов. Это одни из самых сложных манипуляций в онкологии. Поменяв оперативную тактику, мы получили значительно меньше осложнений, качество жизни таких пациентов существенно повысилось.

Вообще, торакальная хирургия - довольно сложная и опасная сфера, но и очень красивая. Работа идет вблизи сердца, крупных сосудов, зачастую в ходе операции из-за распространения опухоли нам приходится создавать анатомию заново.

Заведующая онкоторакальным отделением №2, торакоабдоминальный хирург высшей категории Наталья Балуева:

Когда произошло слияние двух отделений – торакоабдоминального (Матросова, 115) и второго торакального (Никитина, 77) – это очень обогатило нашу службу. Ведь хирургия торакоабдоминальщиков гораздо шире – это богатейший опыт в лечении печени, двенадцатиперстной и тонкой кишки, поджелудочной железы, селезенки.

Вообще, мне кажется, онкоторакальный хирург должен быть универсальным специалистом. Онкология - это почти всегда распространенный процесс, опухоль очень часто дает метастазы в соседние органы. Не будешь же каждый раз звать смежных хирургов на операции. Хотя иногда так и происходит. Но в основном мы можем самостоятельно провести манипуляцию и с яичниками, и с маткой, и с различными отделами кишечника.

О больных и болезнях

А.А.: В 80-е годы был всплеск заболеваемости раком легкого, люди на себе почувствовали отголоски Семипалатинской программы. Через несколько лет уровень заболеваемости снизился, но все равно в Алтайском крае он остается выше, чем в других регионах России.

Н. Б.: В последние годы заметно увеличилась заболеваемость раком легкого среди женщин. Почему? А вы оглянитесь вокруг: обязательно увидите поблизости пару-тройку женщин с сигаретой. К сожалению, сегодня это стало нормой.

НОВОСТИОбщество

"Надо признать, мы не всё умеем лечить" – главный онколог Алтайского края

Вообще, отношение людей к своему здоровью – это то, что совершенно не изменилось за эти годы! Заболеваемость многих наших торакальных патологий - рак пищевода, рак желудка и т.п. -осталась практически на том же уровне, что и 30 лет назад. Но ведь и запущенность по-прежнему высокая: 50% всех случаев рака желудка обнаруживается на 3 - 4 стадиях.

Никакие современные методы диагностики, никакая эндоскопия не смогут ничего обнаружить, если больной сам не придет! А у нас ведь как: поболело, прошло – ну и слава Богу! Многие наши пациенты после тяжелейших операций – чуть только отлегло – начинают бегать курить. Но от себя же не убежишь…

Кстати, ученые давно и много говорят и о прямой зависимости рака от образа жизни. Я, например, часто наблюдаю в своей практике ситуации, когда рак (причем, это могут быть разные органы) обнаруживается и у мужа, и у жены. А ведь они не являются кровными родственниками, наследственный фактор здесь вообще не причем. Едят одну и ту же пищу, ведут одинаковый малоподвижный образ жизни, муж, например, курит, жена – пассивный курильщик – вот и результат одинаковый.

О внутреннем стержне

А.А.: Далеко не в каждой онкологической службе существует торакальная хирургия. Это вообще-то довольно дефицитная профессия. Всех алтайских торакальных хирургов можно в прямом смысле пересчитать по пальцам: два отделения нашего диспансера, команда Якова Наумовича Шойхета в городской больнице №5 г. Барнаула и Краевой туберкулезный диспансер.

Торакальщик имеет дело с наиболее острой хирургией. Сердце и легкие – самые важные органы, малейшая ошибка, и человек может погибнуть.

Помню, Артак (Панасьян. – прим.ред.) только пришел ко мне в отделение после работы в гинекологической хирургии. Я его взял ассистировать на удалении легкого. В такой операции главное безупречно и точно пройти мимо крупных сосудов, чтобы добраться до главного бронха, легочной артерии, легочных вен, перевязать и прошить их. И вот я обошел лигатура легочную артерию и говорю ему: "Вяжи!". А он мне: "Не могу!". Сильно затянешь - как ножом перережешь, сердце остановится, недозатянешь – будет критичная кровопотеря.

Онкологи тоже люди. Блиц-опрос врачей о работе, доме и мечтах

О чем врачи разговаривают дома, чем занимаются в свободное время и часто ли такое бывает?

НОВОСТИОбщество

Однажды я в деревне помогал отцу машину ремонтировать. Снял кардан, коробку передач. А местные мужички сидят рядом на завалинке, покуривают: "Ну что, хирург, это тебе не легкое отрезать". А я отвечаю: "Коробку, конечно, снять сложнее, только в таком случае не надо масло сливать и двигатель глушить".

Н.Б.: Торакальный хирург, как солдат, решения должен принимать молниеносно и четко – у нас нет времени раздумывать и колебаться. А еще нужно быть целенаправленным, "упертым" в своем стремлении достичь профессионального мастерства и совершенствовать его. При этом нужно уметь не только учиться, но и учить. Каким бы высококвалифицированным специалистом ты ни был, передать свой опыт молодым – твоя святая обязанность.

О женщинах в хирургии

Н.Б.: Мне часто задают этот вопрос, хотя не понимаю - почему. Я не вижу ни одной объективной причины, почему женщина не может быть хирургом. В физическом плане иногда женщины даже более выносливы и терпимы, чем мужчины, а уж в эмоциональном – и подавно.

Конечно, когда женщина уходит в декрет, мануальные навыки в какой-то степени теряются. Но это все очень быстро восстанавливается. Среди мужчин знаете сколько есть хирургически профнепригодных?! Тут гендерный признак роли вообще не играет.

О выборе

А.А.: Сама хирургия – это обычный труд, ну - как трубу поменять. Ты же на операции не видишь пациента, тебе предоставлена конкретная область человеческого тела, и ты с ней работаешь.

Самое сложное в нашей профессии – сделать выбор: брать пациента на операцию или нет. Ведь в нашей области очень часты случаи, когда человека кардинально уже невозможно излечить, но, порой, другие методы могут подарить ему больше времени нежели операция. Такие решения даются очень тяжело. Великий русский хирург Астанин Степан Сергеевич говорил: "Значительно легче провести самую сложную операцию, чем поставить показания к ней, а иногда и отказаться от нее".

НОВОСТИОбщество

Почему дети болеют раком – детский онколог Александр Румянцев

Н.Б.: Куда сложнее дается общение с больными и их родственниками. Бояться операции - это совершенно нормально. Поэтому пациента нужно психологически готовить. Это тоже наша работа, пожалуй, даже самая сложная ее часть. Важно не просто корректно объяснить то решение, которое принял врач. Нужно объяснить так, чтобы пациент не просто понял, но и принял его. Мы обычно на работе очень рано. Я часто специально жду до половины седьмого, чтобы раньше времени в реанимации не показываться, никого не нервировать (смеется).

О коллективе

А.А.: В нашей работе нет "ролей второго плана". Ведь когда хирург заканчивает операцию, пациент попадает на попечение медсестер и санитарок. Они – наша правая рука.

От того, насколько профессионально и внимательно они будут делать свое дело зависит, очень многое. У нас за много лет сложился уверенный костяк во главе со старшей медсестрой Анной Владимировной Тимофеевой. Она прекрасно умеет организовать весь коллектив, каждый отлично знает и выполняет свой "фронт работ".

Есть опытные сестры с большим стажем, такие как Клопова Светлана Валерьевна, Коровина Наталья Алексеевна, Моношкина Оксана, и молодые девчата Колпакова, Незлюкина, Селиверстова, Яковчук. Независимо от опыта и стажа каждая четко соблюдает традиции заботливого отношения к пациентам. Ни один человек не остаётся без внимания, девчата никого не оттолкнут не нагрубят.

Н.Б.: Врач лечит, а медсестра ухаживает. И пойди разберись, что для пациента порой бывает важнее. У нас в отделении сложилась очень семейная атмосфера, в том смысле, что все медсестры и санитарки делают работу "как для себя". Единственную запись в трудовой книжке – наш диспансер - имеют медсестры Перфильева Марина Владимировна, Ткаченко Вера Владимировна, Грибкова Любовь Васильевна, Рязанова Вера Александровна, Дудина Ирина Петровна.

Очень профессиональные, активные, добрые и отзывчивые молодые сестрички Фатеева, Гусейнова, Шмидт, Егораева, Денисова, и всеми горячо любимый наш единственный медбрат Алексей Синицын. Наши незаменимые помощницы – санитарки Заварзина, Эшанова, Карась, Вилкова, Окатьева и их непосредственный начальник сестра-хозяйка Козырева Лариса Юрьевна.

У нас, пока мы базировались на Матросова, был живой уголок. Там цветы стояли – до потолка, и даже щегол жил, Гошей звали. Больные его очень любили, прикармливали его постоянно, а он их трелями развлекал. Когда переезжали, пришлось все раздать: не помещалось на новом месте.

Но добрую атмосферу мы с собой забрали. Каждый пациент, который ушел от нас своими ногами, – это общая победа всего коллектива. Мы спасли или продлили очередную чью-то жизнь. И таких случаев на самом деле очень много. В нашей работе, когда порой от отчаяния хочется расплакаться и руки опускаются, именно они придают нам сил.

Справка: Первое отделение торакальной хирургии было открыто в краевом окнодиспансере в 1973 году. Сегодня онкоторакальные хирурги выполняют весь объем операций на органах грудной клетки: легкие, бронхи, трахея, загрудинные зоны, вилочковая железа, сердце, средостение, пищевод и верхние отделы желудка. Активно осваиваются и внедряются в повседневную практику малоинвазивные торакоскопические методики диагностики и лечения. Успешно проводится восстановительная пластика удаленных сегментов и органов, с паллиативной целью восстанавливается функция самостоятельного питания при распространенных опухолевых процессах пищевода.